|
Подойдя поближе, я понял, почему: именно с ним мы играли на жетон пропуск. Помнится, парень выглядел весьма расстроенным… Впрочем, он и сейчас не особенно весел. Совсем молоденький – двадцать лет то исполнилось? Типичный северянин: кожа бледная, волосы светлые, глаза похожи на льдинки. Да и губы подозрительно отливают синевой… Давно здесь стоит, что ли? Так и замерзнуть недолго, зима все таки. И не самая мягкая: вон, вчера ночью было вполне себе морозно, как и положено в канун Зимника, и если бы не мое нетрезвое состояние (а как известно, пьяному и море по колено), простудился бы за милую душу. Можно предположить, что парень именно этого и добивается, то бишь, желает свести счеты с жизнью посредством зимней стужи, но это вряд ли: слишком целеустремленный и упрямый взгляд. Полюбопытствую? – Игровой дом открывает свои двери только за полдень. Не слишком ли рано ты пришел? Он шмыгнул носом. – А тебе то какое дело? Ты свое уже получил. Это точно. Получил. И еще буду получать. До полного удовлетворения хозяина «Перевала». – Мне? Никакого. Но смерть от холода – не самая приятная. Труп, к тому же, получится страшненький… Когда оттает в хранилище покойной управы. Не думаю, что близким будет приятно забирать домой твое скрюченное тело. – Никто меня забирать не будет, – буркнул парень. – Тем более! Знаешь, тут неподалеку есть тихое и уютное питейное заведение, в котором подают совершенно чудесный грог, а тебе непременно следует согреться… «Перевал» никуда не убежит. Согласен? – С чего такая забота? – Ни с чего. Праздник на носу. А в праздники полагается делать людям добро, чтобы боги были благосклонны к тебе весь следующий год. – Хочешь за мой счет получить благословение небес? – Ухмыльнулся парень. – По крайней мере, грогом я напою тебя на свои деньги. А небеса… Пусть сами решают, кто плохой, а кто хороший. В трактире в такую рань, за час до полудня, народу не было вовсе. В углу, правда, наблюдался ворох одежды, в котором угадывались очертания чьей то фигуры, но это был посетитель, похоже, еще вчерашний и не сумевший отползти домой. Позевывающая подавальщица принесла нам по кружке горячего грога и вернулась на кухню: по всей видимости, досыпать. И то верно, веселье начнется ближе к вечеру, а с утра шастают только странные личности, от которых лучше держаться подальше. – Я смотрю, тебе моя удача покоя не дает? Парень сузил глаза, глядя на меня поверх поднятой кружки. – И что? – Ничего. Только вчера ты так выглядел, будто самого себя хоронить собрался. Он не ответил сразу, предпочтя сделать большой глоток. Конечно, закашлялся: пряностей переложили, я сам едва справился с першением в горле. – Это мое дело. – А вот тут позволь не согласиться: если бы дело было только твое, ты бы не так переживал. А может, и вовсе не переживал бы. Стало быть, беда касается не только тебя. Прямой нос вздрогнул, обозначив складку на переносице. – Не хочешь, не говори. Но мне как то не по себе думать, что мой дурацкий выигрыш кому то принес неприятности. Принес ведь? – Ты тут ни при чем. – Пока не поделишься подробностями, не поверю. Парень опустил взгляд. Пальцы, вцепившиеся в кружку, побелели, но не от холода, а от напряжения, с которым обхватывали глиняные бока. – Зачем спрашиваешь? – Хочу проститься с этим годом по доброму. Знаешь, тянуть за собой груз вины дальше что то не хочется… Или ты не придерживаешься старого обычая разбираться с долгами до наступления темной ювеки? Хмурое: – Ты мне ничего не должен. – По твоему лицу не догадаешься. Просто скажи, в двух словах, чем я тебя обидел. И распрощаемся! – Вот пристал… Говорю же: ты мне ничего не должен! Повезло в игре, так живи и радуйся! Я отодвинул кружку в сторону и сложил локти на стол, всем своим видом показывая: торопиться мне некуда, а терпения и настырности хоть отбавляй. |
