|
Отец мог отложить инструменты и часами любовно поглаживать янтарно золотые или темно розовые колобашки, но превратить их во что то полезное… Такого не случалось. И пожалуй, понимаю, почему: иногда вмешательство в естественный ход вещей неизбежно и необходимо, но если можно обойтись без него, не стоит нарушать совершенство, созданное не тобой. Зарабатывать плотничаньем на жизнь Сиваллу не было нужды: хватало пенсии от имперского казначейства и щедрости Заклинательницы Сэйдисс, поэтому матушка не смела перечить, и отец снова и снова уединялся в своих владениях. А иногда пускал туда и зрителей. Меня, к примеру. Научиться обращаться с пилой и рубанком под присмотром отца мне так и не довелось: болотная лихорадка унесла Сивалла раньше, чем я успел приноровиться к новому телу. Но глаза уже могли внимательно смотреть, и увиденное не прошло даром. Много позже, взяв инструмент, мне достаточно было вспомнить, как им действовал отец, и сноровка приходила сама собой, потому что для мастерства нужны не только годы терпеливых повторений, но и способность приникать в суть происходящего. Проникать разумом и телом, находящимися в полном согласии… Стучу костяшками пальцев по двери. Из хороших досок набрана, звучит звонко и дружно, стало быть, деревянщик в своем деле толк знает. Шурхнув последний раз, рубанок умолкает. – Позволите войти? – Как пожелаете. Переступаю порог, оставляя дверь приоткрытой ровно на столько же, сколько было до моего пришествия: для успешной работы с деревом важно, чтобы ни теплота, ни сухость воздуха не менялись, иначе плохо подготовленные доски поведет, и ничего путного из них уже не получится. Мастер оценил мою вежливость кивком, скорее невольным, чем осознанным, но я ведь пришел не за собственным удовлетворением, верно? – Хотите сделать заказ? – Можно и так сказать. Деревянщик стряхнул стружки с холщового фартука и подошел ко мне, вооружившись грифелем. – Мебель какую или утварь желаете? – Ни то, ни другое. – Рамы оконные? Двери справить? Все равно не угадает, поэтому не буду испытывать чужое терпение: – Мне нужен распил. Особенный. Мастер приподнял светлые брови, но без малейшего удивления: мол, заказчик всегда прав, захочет, хоть целое бревно в стружку изведу, лишь бы счет оплатил. – У вас ведь имеются бросовые остатки? Сучковатые обрезки, к примеру, с гнильцой и прочим? Теперь удивление появилось, но пока не столь сильное, чтобы поколебать спокойствие широкоскулого лица. – Имеются, как не иметься. Сами знаете, под зиму если товар не успеешь закупить, довольствуешься тем, что осталось. А вот это уже лестно. «Сами знаете»… С чего мастер мог взять мою осведомленность в лесном деле? Разве только почувствовал то же, что и я, когда шагнул в ароматы свежей стружки: привычку и тихую радость от встречи со старыми знакомыми. Признаться, лавку я выбирал нарочно – не из самых дорогих, но и не совсем уж простенькую. Мне нужен особенный материал, а его как раз легче всего найти в самом обычном месте. – Позволите посмотреть? – Смотрите, – он приглашающим жестом указал на ворох всевозможных обрезков, сваленных в углу мастерской. Не так уж и много, но для моих целей, надеюсь, хватит. Хотя, чем больше куча мала, тем вероятнее нахождение в ней искомого предмета… Присаживаюсь на корточки рядом с деревянным беспорядком, а мастер возвращается к верстаку. И правильно: пока новый заказчик сообразит, чего хочет, не след забывать и о старых. Так, что у нас имеется? Этот брусочек был хорош, но лишь до выпадения из него сучка… Здесь чересчур частые смоляные кармашки… Эта доска загублена свилеватостью: выдир на выдире… Завитки хороши, но сами по себе мало на что годятся… А вот это уже интереснее! Неужели, крень? К тому же не цельная, а полосой? Можно считать, повезло. |
