Делать больше нечего, в такую погодку по двору шататься. Городская стража и то, небось, по домам сидит. Да и какой человек в здравом уме…

Тихий стук в окно заставил Винсента вздрогнуть.

Отложив стаканчик с костями, Беральд посмотрел на Керсеса. Тот только пожал плечами и поправил на себе доспех. Эх, неужели накликал?..

Бесшумно подхватив с лавки меч, Винсент подошел к двери и, приоткрыв окошечко, выглянул наружу.

– Кого там еще Айригаль принес? – недовольно проворчал он, стараясь сквозь потоки воды разглядеть неясную тень, переминающуюся с ноги на ногу на мокрой мостовой.

– Пустите погреться и обсушиться, – робко попросила тень, – в накладе не останешься.

Беральд вновь переглянулся с напарником. Странно, ливень уже часа два как бушует: если человек до них добрался, так и дальше дойдет, не из соседнего же дома выскочил. Да и Раоми отличался прямо-таки маниакальной осторожностью, особенно после того, как новоявленный муж какой-то красотки, которой он продал приворотное зелье, чуть не снес ему голову, прикинувшись очередным просителем.

Дело-то, как ни крути, подозрительное. Если «в накладе не останешься», выходит, не бедняк стучится, а коли не бедняк, откуда среди ночи под дождем взялся? От любовницы выбирался? Не похоже: голос старческий, слабенький. Такого бы и к любовнице в портшезе понесли, всяко случиться может.

– Шел бы ты своей дорогой, мил человек, – решился наконец Беральд. – Что тебе греться: дождь-то, чай, до утра не стихнет.

– Да чего ты там болтаешь, гони его к Айригалю, – Керсес погремел костями.

Ветвистая, как трещина на высохшей земле, молния сверкнула совсем низко, высветив насквозь промокшего старика, не слишком похожего на городского богатея. На шее незнакомца что-то ярко блеснуло – и точно еще одна молния хлестнула Винсента по глазам.

– Ты… это, – неуверенно произнес Беральд. – Керс, может, и правда, впустим. Что ж мы, не люди, что ли?

– Смотри, Вин, дело твое, – равнодушно бросил напарник, придвигая к себе кучку монет. – Если игре конец…

– А, забирай, Орроба с тобой, – махнул рукой Беральд, отпирая дверь. – Заходи, мил человек, обсушись. Только, чур, ненадолго, порядки у нас тут строгие…

Дверь приоткрылась, и в нее протиснулся худенький старичок в огромном темном плаще, явно скроенном не по его скромной фигуре. На человека состоятельного он и впрямь был не похож, а вот на какого-нибудь заработавшегося за полночь звездочета – вполне. Глаза хитрые и умные, но вот жадности в них ни на грош. Только плещется какое-то отчаянное веселье, точно задумал он удачный фокус и с трудом может дождаться, пока и остальные его оценят.

При виде лужи, стремительно расползающейся по полу, Винсент поморщился.

– Скидывай все с себя и давай к камину. А плащ твой…

– Нет, нет, – засуетился старичок. – Я уж так как-нибудь.

Проковыляв к камину, он пододвинул к себе ближайший стул и уселся, с наслаждением вытянув ноги к огню.

– А чей это дом будет, если не секрет?

Винсент не видел ни малейшего смысла темнить.

– Раоми. Слыхал, небось?

– Как же, как же, приходилось. Только еще я слыхал, что он и звука собственных шагов боится.

– Есть такое дело. Только ты ж не грабить его пришел. И не убивать.

– А тебе это откуда ведомо? – подмигнул незнакомец.

– Так и мы не лыком шиты, – ухмыльнулся Керсес. – Ежели что…

Удар грома заглушил его слова. Когда вспышка молнии за окном погасла, дверь караулки с грохотом распахнулась.