Уилбур старался не думать о словах крысы и решил сменить тему разговора.

— Темплтон, — сказал он. — Если бы ты не был таким тупым, ты бы давно заметил, что Шарлотта сделала себе мешок для яиц. Скоро она станет мамой, и, чтоб ты знал, в этом мешочке пятьсот четырнадцать яичек!

— В самом деле? — удивился Темплтон и подозрительно посмотрел на мешок.

— Да, в самом деле, — вздохнула Шарлотта.

— Поздравляю! — пробормотал Темплтон. — Ну и ночка! — Он закрыл глаза, подгрёб под себя соломы и глубоко заснул, а Уилбур и Шарлотта были рады избавиться от него хоть на час.

В девять часов утра грузовик мистера Арабла подкатил к загончику Уилбура на ярмарке.

— Посмотрите! — закричала Ферн. — Посмотрите на паутину Шарлотты! Смотрите, что там написано!

Взрослые и дети так и уставились на надпись, схватившись за руки.

— "Скромный", — прочитал мистер Закерман. — Пожалуй, не самая удачная характеристика для Уилбура!

Все были в великой радости от того, что чудо с паутиной повторилось, а Уилбур с обожанием смотрел на их лица. Он выглядел очень скромным и очень благодарным.

Ферн подмигнула Шарлотте, а Лэрви занялся делами. Он вылил в лоханку ведро тёплого пойла, и пока Уилбур завтракал, нежно почёсывал его гладкой палочкой.

— Эй, подожди минутку! — закричал Лэрви. — Посмотри на это! — и он показал на голубой вымпел над загоном Дяди. — Этот кабан уже получил первый приз.

Взрослые уставились на вымпел, а миссис Закерман чуть не расплакалась. Никто не проронил ни слова. Все просто стояли и смотрели на вымпел, а Лэрви достал огромный носовой платок и громко высморкался — так громко, что заржали лошади на конюшне на другом конце ярмарки.

— Дай мне денег, — попросила Ферн, — я пойду гулять по главной аллее.

— Стой здесь! — приказала мама, и у Ферн на глазах навернулись слёзы. — Что это вы все расплакались? — спросил мистер Закерман.

— Живо за дело. Эдит, принеси пахту!

Миссис Закерман осушила глаза платком, сходила к грузовику и вернулась с галлоном пахты.

— Час купанья! — объявил Закерман весело. Он, миссис Закерман и Эвери забрались в загончик Уилбура. Эвери медленно поливал Уилбуру голову и спину, и молоко стекало по его бокам и щекам, а взрослые втирали его в щетину и шкуру.

Прохожие останавливались, и скоро собралась целая толпа. Уилбур стал восхитительно белым и гладким, а утреннее солнышко просвечивало сквозь его розовые уши.

— Он не такой крупный, как тот кабанчик рядом, — заметил один прохожий, — но гораздо чище. Это мне нравится.

— Мне тоже, — отозвался другой.

— А какой скромный! — воскликнула женщина, прочитав надпись на паутине.

И кто бы ни подходил к загончику, дарил Уилбура добрым словом. Все восхищались паутиной, но никто, конечно, не заметил Шарлотты.

И вдруг из громкоговорителя раздался голос:

— Внимание! Приглашаем мистера Гомера Закермана доставить своего знаменитого поросёнка к судейской кабине перед главным стендом. Вручение специального приза состоится через двадцать минут. Приглашаем всех присутствовать при этой церемонии. Мистер Закерман, пожалуйста, заведите вашего поросёнка в клеть и срочно подойдите к судейской кабине!

После этого объявления Араблы и Закерманы просто оцепенели на мгновение, а потом Эвери схватил охапку соломы, подбросил её высоко в воздух и издал клич восторга.