|
— Талантливый психоаналитик. — Евпатьевна — психоаналитик? — удивился Лекс. — Кто? Ах, да. До того, как случился пожар, она долгое время изучала психоанализ. Автор нескольких занятных статей по прикладной психологии. Даже читала лекции в некоторых престижных университетах мира. А потом всё бросила ради больной племянницы. Разве ты не знал? Лекс пожал плечами и не ответил. Эйзентрегер тоже посмотрел на девушку. — Холодно. Не холодно. Холодно. Не холодно. — Зачем вы её сюда привезли? — спросил Лекс. — То есть, я хочу сказать, что рад её видеть, но это необязательно было делать. Сеанса по голографу было бы… — Она тут проездом. Направляется чуть севернее. Если честно, ваша встреча случайна. Надеюсь, эта случайность приятна. — Вы везёте её в Арктику? — Да. — На вашу секретную базу? — Да. Откуда ты про неё знаешь? — Рассказал кое-кто из Синдиката. — Этот кое-кто, похоже, занимает высокий пост в Синдикате. Информация о Четвёртом рейхе и нашей арктической базе, насколько мне известно, доступна не всем агентам этой организации. Лекс пожал плечами. Он понятия не имел, какой Бад занимает пост. — Зачем вы её везёте в Арктику? — Возможно, там ей смогут помочь. Она будет находиться здесь несколько дней, потом её заберут. Выводи её, Хельга. Статуя ожила — мордатая тётка осторожно взяла Алину за руку и произнесла несколько раз: — Выходи. Выходи. Выходи. Алина поднялась и, продолжая бормотать про холод, стала вылезать из вездехода при помощи Эйзентрегера. Лекс не сразу понял, что тётка разговаривала с Алиной на немецком, а слова ему перевёл переводчик. — Херст покажет вам, где вы расположитесь, — сказал Эйзентрегер Хельге и махнул в сторону жилого блока. — А где её тетя? — В надёжном месте, под прикрытием нашей службы безопасности. Как будет возможность, мы отправим её к девочке. — Она долго там будет находиться? — Лекс махнул в сторону севера. — Не знаю, — задумчиво произнёс Эйзентрегер. — Я хотел тебя спросить. Это ведь твои соседи? Алина и её тетя. — Да. — Не родственники, не друзья… Просто соседи, с которыми ты знаком меньше года? Ты оплатил ей лечение в «Китано апгрейд», пятьдесят шесть тысяч евро. Лекса разозлила такая осведомлённость Эйзентрегера. — Вас удивляет, что можно помогать незнакомым людям? — с вызовом бросил он. — Нет, что ты. — Эйзентрегер поднял руки. — Наши компании тоже занимаются благотворительностью, и я прекрасно понимаю… — Это не благотворительность, — перебил его Лекс, услышав переведенное слово. — Это называется помощь. Штурмбанфюрер улыбнулся снисходительно. Посмотрел на Лекса внимательно и, не скрывая насмешки, сказал: — О да, извини. Конечно. Это не благотворительность. Помощь. Ты отдаёшь что-то ненужное тебе тому, кто в этом нуждается. Например, деньги. У русских это называется помощь. В остальном мире это называется благотворительностью. — Я отдал пятьдесят тысяч, если вы про ненужное. Если перевести это во время, которое я потратил, чтобы заработать… — Лекс разозлился ещё больше, поняв, что оправдывается перед Эйзентрегером. — Вам что, надо заплатить за лечение? Сколько? — Не надо ничего платить, — поморщился Эйзентрегер. — Я помогаю твоей знакомой, потому что ты мой партнер, мой друг. И поверь, я сделаю всё возможное, чтобы… — он посмотрел в сторону блока охраны, куда заходили немка и Алина, — чтобы помочь ей. — Он повернулся к Лексу. — И я надеюсь, что ты тоже сделаешь всё возможное, чтобы помочь мне. Ты и команда, которой ты руководишь. |
