|
До того момента, как Алина не произнесла: — Потуши огонь. — Функция недоступна. — Потуши огонь. — Функция недоступна. — Потуши огонь. — Стоп, стоп! Пауза. Режим паузы! — воскликнул Жан и, вскочив с кресла, очумело уставился на Алину: — Как он тебя слышит? Алина замолчала. Потом повернулась и направилась к выходу. — Эй! — Жан дотронулся до её плеча, немка тут же протиснулась вперед и отпихнула француза. — Стой! — Она тебя не понимает, — сказал Лекс. — Оставь её. — Не оставлю! Эй! Немка с Алиной уже вышли за порог, Жан бросился за ними и наткнулся на Лекса. — Оставь её. Давайте работать. — Её надо вернуть, — к ним подошел Индевять. — Не надо её возвращать, — сказал Лекс. — Ты что, идиот? — осведомился Жан. — Очнись! Эта твоя подружка только что хакнула мой спутник! Верни её обратно, мы должны понять, как она это сделала. И только теперь до Лекса дошло, как ответил исин. Фраза «Функция недоступна», сопровождавшаяся уже давно раздражающим звоном, была произнесена по-русски. Которую переводчик зачем-то повторил на том же языке. Глава 24 Лиса Ватикан, 16 сентября 2007 года Вместо запланированных пяти минут беседа с Серджи Пимонно длилась почти час. Нику пришлось ни много ни мало рассказать своему собеседнику всю свою жизнь, поэтапно. — Ты знаешь, что это? — спросил итальянец в самом начале беседы, показав Нику серебристый предмет в виде лисицы. — Детектор лжи? — сострил Ник, больше от волнения и нервозности, чем от желания показать своё чувство юмора. — Я задам тебе несколько вопросов. Если ты не захочешь отвечать на какой-то из них, наш разговор будет окончен. Если ты солжёшь, наш разговор также будет окончен. Вопрос первый: зачем ты сюда пришёл? Вопросов было много. После некоторых Ник раздумывал, не лучше ли будет окончить разговор и уйти. В основном эти вопросы касались его нынешней деятельности, связанной с модификациями «Стакса». Иные вопросы были странными — про Четвёртый рейх и каких-то фашистов. Про «Армаду», Синдикат и другие полуподпольные организации. Но больше всего вопросов было о Синке. И о предмете в виде паука, который ей принадлежал. Скрывать особо было нечего. Ник честно рассказал о двух периодах своей жизни, связанных с Синкой, о встрече с Мусорщиком, бывшем резидентом «Армады», у которого тоже был серебристый предмет. Рассказал про Кирсана Илюмжинова и что с помощью лисы хочет найти Синку, за что, в общем-то, готов сделать достойное пожертвование на благо католической церкви. Рассказал о последнем письме Синки и о том, как потом долгое время искал её. Серджи Пимонно выглядел удивлённым. Или озадаченным. Или растерянным. Или всё вместе. Кажется, он не ожидал, что его собеседник расскажет всю правду и в ней не будет никакой угрозы для папы и Ватикана. — У тебя нет цели, — сказал он, откинувшись на спинку массивного резного кресла из чёрного, похожего на камень дерева. — Ты ищешь девушку с пауком только для того, чтобы найти её. — Я же сказал, я хочу поговорить с ней. — Да, конечно, поговорить. Она несколько раз предала тебя, но ты не желаешь ей отомстить. — Ну… я вообще-то не мстительный. Серджи прикрыл глаза, о чём-то размышляя. Потом вдруг встал, прошёл к окну. В руках у него не было телефона или любого другого прибора, но до Ника и переводчика долетели негромкие, еле слышные фразы, которые тот произносил. Можно было подумать, что он разговаривал сам с собой, хотя, понятно, это было не так. Серджи вернулся за стол через несколько минут. |
