|
Кто-то чесал нос, кто-то отводил взгляд в сторону, кто-то поправлял очки. — Костян, скажи… — Меня зовут Карлито. — Извини, Карлито. Многим людям ты встречи с папой устраивал? — Слушай, Ник, ты встретился с серым кардиналом, а это гораздо круче, чем встреча… — Карлито, прямой вопрос. Сколько человек с твоей помощью получили аудиенцию у папы римского? Костян-Карлито, когда врал по мелочам, чуть прикусывал нижнюю губу. Когда ложь, по его мнению, была важной, он начинал жестикулировать и вообще много двигаться. Видимо, на подсознательном уровне ему казалось, что такие движения отвлекают внимание того, кого он пытался обмануть. — Много, я даже не считал. И не только с папой. — Карлито начал ходить по квартире, размахивая руками. — Брат жены моего двоюродного брата встречался через меня с одним из замов Берлуса, а однажды сюда Вова приезжал, так я… — Я запутался уже после первого брата. А знаешь почему, Костян? Потому что ты мне врёшь. Начиная с первого брата. Да, было забавно. До тех пор, пока Ник не понял, что нет ни одного человека, у которого была бы чистая аура. Врали все. — Хохол, так сколько тебе Синка должна была заплатить за то, чтобы ты меня убил? — Я же тебе говорил, пятьдесят тысяч… — А ты много вообще человек убил? — интересовался Ник. — Ну… в девяностые пришлось пострелять… — уклончиво отвечал Хохол. Большинство волновалось, некоторые держали себя в руках. Хохол начинал сразу бурчать что-то неразборчиво, менять тему разговора. В большинстве случаев, стоило только слегка глубже копнуть, даже лиса не требовалась, чтобы понять, что он врёт. Причём иногда — не получая от этого какой-либо экономической выгоды, а просто ради того, чтобы соврать. По привычке, что ли? Периодически в беседах с Хохлом, кроме тёмных пятен ауры, появлялись новые ощущения. Словно тонкая липкая нить опускалась на кожу. Неприятное ощущение. Хотелось отряхнуться, но даже если Ник это делал, ощущение не проходило. — А что, если я скажу тебе, что Синка не заказывала тебе убить меня? Что, если ты вообще не убивал никогда людей? — Вот йопт! — искренне нервничал Хохол. — Это ты с помощью этой штуки узнаёшь? Вот этой серебряной собаки? — Это лиса, Хохол. — У тебя, кстати, глаза такие же, как у неё… В смысле, не у собаки, а у Синки. Слушай, тут на днях турнир будет по холдему, не хочешь принять участие? — Я не играю в карты. — А играть и не надо. Надо поучаствовать и забрать приз за первое место. Кстати, а как эта штука работает? — Никак, если ты попытаешься её украсть у меня. Такие предметы работают только в одном случае — если предыдущие владельцы сами передают их, по доброй воле. — А ты не сможешь… — Я не отдам тебе лису по доброй воле. — Нет, ну просто на один день, я бы в турнире поучаствовал… Хохол начинал бормотать что-то неразборчивое и пытаться менять тему разговора. Лиса распознавала такие попытки как очередную ложь и не давала Нику запутаться в хитросплетениях разговора. — Хохол! Так что тебе Синка насчёт меня сказала? Выбора у Хохла особо не было. Либо говорить правду, либо молчать. — Сказала, что ты сладкий лох и если тебя напугать, то можно снять тысяч пятьдесят. — И всё? — Сказала, что тебя потом ещё можно подоить по мелочи. Но я тебя сейчас не дою… то есть ты мне платишь, но это же за мою работу, я ведь обеспечиваю тебе безопасность и всё такое… Итак, она не хотела убивать Ника, она всего лишь попросила Хохла напугать его и забрать все деньги. И она считала его лохом. Неизвестно, что хуже. Очень быстро Ник понял, что имел в виду Кирсан, когда предупреждал, что владение этим предметом — задача непростая. |
