|
Не по финансовым, а по идеологическим причинам. Видишь ли, несмотря на то что этот проект — исключительно моя инициатива, я рассчитываю, что он послужит нашему общему делу. Делу, которому я отдал всю свою жизнь. И когда твои друзья узнают про нас чуть больше, боюсь, не все захотят с нами сотрудничать. Может, это действительно топ-менеджер какой-нибудь крупной корпорации вроде Sony, подумал Лекс. Нанимает себе команду хакеров, подобно олигархам, покупающим футбольные клубы. — С вами — это с кем? — раздраженно повторил Лекс свой вопрос. — Какая-то корпорация? Эйзентрегер улыбнулся. — У нашей корпорации много имён, — сказал он, и казалось, эта фраза была чем-то вроде домашней заготовки, визитной карточки. — Возможно, некоторые из них ты мог встречать в сводках биржевых новостей. Но у неё есть одно имя, которое доступно лишь избранным. И поскольку ты, Алексей, отныне входишь в их число, я скажу тебе его. Четвёртый рейх. Это не Sony, с грустью подумал Лекс. Что ж, по крайней мере это грозно звучит. Глава 5 Шесть лет Москва, конец апреля 2007 года — Шесть лет. Шесть лет. Шесть лет. Евпатьевна рассказала Алине, что она спала шесть лет. Наверное, ей не стоило этого говорить. Алина запоминала или, точнее, вспоминала некоторые слова, когда слышала, а потом повторяла их. Без всякого смысла. — Шесть лет. Шесть лет. Шесть лет во тьме — это очень много. Не хотелось бы испытать такое на собственной шкуре. Шесть лет, вычеркнутых из жизни и из памяти. Впрочем, она и сейчас во тьме. Едва-едва виден лучик где-то вдалеке, а она, возможно, и не спешит вовсе к этому свету. Сидит в кресле и, как заводная кукла, повторяет одну и ту же фразу, пока пружина не ослабнет. Тогда замолчит и будет смотреть в одну точку, изредка реагируя взглядами на происходящее вокруг. На прошлой неделе её посещал психотерапевт. Перед ним какой-то йог из Индии, с нестерпимо благовоняющими палочками и порошками из змеиного яда. Вчера приходил китаец-иглоукалыватель, без лицензии и не говорящий по-русски. Их приводила Евпатьевна, с трудом выискивая на это средства. Странно, но, когда Лекс попытался дать ей ещё денег, она категорически отказалась взять их, объяснив, что он уже сделал более чем достаточно и она не вправе, бла-бла-бла. Лекс понимал, в чём причина. Она боялась происхождения денег, прекрасно понимая, что Лекс занимается чем-то незаконным, связанным с компьютерами. Впрочем, больше всего Лекса волновало не это. Несколько дней назад обокрали квартиру двумя этажами ниже. Точнее, обокрали её уже давно, а вот стало известно об этом несколько дней назад, когда хозяева вернулись откуда-то из жарких стран. В поисках свидетелей, наводчиков, а возможно, и воров менты обошли все квартиры в этом и соседнем подъезде. Вежливо, но настойчиво просились зайти внутрь, чтобы задать несколько вопросов. По закону, Лекс мог послать их к чёрту и не пускать. По желанию, он мог вообще не открывать им дверь и ждать, пока они найдут хозяина или хозяев этой убогой «однушки». Но нет — Лекс вежливо пригласил их в квартиру, ответил на несколько вопросов в духе «не видел, не слышал» и заодно прочитал целую лекцию о «Форексе» и восходящих и нисходящих трендах. Нёс ахинею, сыпал экономическими терминами, в которых сам совершенно ничего не понимал, и вовсю представлялся трейдером — продавцом на виртуальной бирже. Что поделать, это была его основная легенда. Не очень надёжная, но подходящая для таких случаев. Менты послушали, покивали, извинились за беспокойство и ушли, а через пару часов Лекс, проверяя квартиру, нашел жучок, установленный в коридоре. И это волновало Лекса гораздо больше, чем то, что о нём думала соседка. Он его не тронул, оставил на месте. Всё равно в квартиру он никого не приводил, а по телефону старался вообще не разговаривать. |
