|
За прототип этого устройства, украденного в прошлом году из лаборатории корпорации, принадлежащей Google, Эйзентрегеру пришлось заплатить сто миллионов долларов и пожертвовать двумя ценными агентами. Агенты получили восемь и десять лет за промышленный шпионаж и пособничество терроризму, а Эйзентрегер — странную громоздкую штуковину, которую нужно было носить на поясе с кучей проводов и вентилятором. В корпорациях Эйзентрегера штуковина трансформировалась в наушники, похожие на наушники для плеера, но проблем у неё от этого не убавилось. — Что нам нравится… ш‑ш‑ш… Что нам нравится… ш‑ш‑ш… В следующем году на день рождения Гитлера Эйзентрегер хотел презентовать это устройство Четвёртому рейху и лично Марии фон Белов. В таком виде этого делать нельзя. Постояв несколько минут и дождавшись конца песни, Эйзентрегер вышел из подземки и сел в свою машину. Оттуда связался с одним из заместителей и велел немедленно сконцентрироваться на переводчике и устранить хотя бы часть недостатков. А песня, точнее её припев, воспроизведённый монотонным унылым голосом переводчика, почему-то запала в память. Что нам нравится. И что же нам нравится? Вряд ли это румба или нога в воздухе. Лотару Эйзентрегеру нравилось, когда его подчинённые называли его «господин штурмбанфюрер». Он не скрывал этого, как не скрывал, что с нетерпением ждёт того дня, когда на официальных приёмах, где ему приходилось бывать, он сможет появиться в своей форме, а не в штатском костюме. Ещё ему нравился дорогой виски, иногда нравилось вести себя в какой-то мере вульгарно, и он просто обожал производить на людей впечатление. Ему нравился его возраст — сорок шесть лет, тот прекрасный возраст, когда ум и опыт начинают трансформироваться в мудрость. Ему нравилось то, что он делал последние годы. Нравилось верить в правильность того, что он делал. Нравилось руководить. Лотар Эйзентрегер не только осуществлял контроль за хай-тек корпорациями, принадлежащими через подставных лиц Четвёртому рейху. Лотар Эйзентрегер был одной из центральных фигур, отвечавших за связь базы Ультима Туле с Большой Землёй. Ему нравилось осознавать, что он и есть Четвёртый рейх. Нравилось думать, что за его спиной стоят сила и мощь потомков, помноженные на знания и величие предков. Но больше всего Лотар Эйзентрегер любил принимать решения. Быстро, но не торопясь. Решительно, но обдуманно. Помня о том, что любой выбор будет сделан не от его имени, а от имени и во имя Четвёртого рейха. Любые решения. — Господин штурмбанфюрер, сведения о нашем русском агенте подтвердились. Он продавал «Синдикату Д» информацию о наших переговорах с хакерами. Итак, Север всё-таки поддался соблазну. Или шантажу. Или и тому, и другому. Причина предательства ведь не важна. Важен сам факт. В военное время с предателем разговор должен быть так же короток, как и его путь на эшафот. И в любом другом случае Эйзентрегер бы ни капли не колебался, принимая решение. Но Север был чертовски полезным агентом в России и бывших союзных республиках. Пожалуй, единственным, кто мог решать вопросы на любом уровне. Он был жаден, но не алчен. Глуп, но в меру. Хвастлив, но осторожен. Север был вхож во многие кабинеты русских начальников, лично знаком с нужными людьми, паранойя которых сожрёт много времени при попытке наладить новые контакты. Потеря такого агента создаст определённые проблемы, сразу заменить его не получится, придётся искать новые кандидатуры. А их найти не так просто. Все более-менее значимые фигуры давно разобраны, и на перевербовку уйдёт много средств и времени. Жаль, очень жаль терять такого агента. И тем не менее предательство должно быть наказано. В назидание остальным — как врагам, так и союзникам. Бывших предателей не бывает. — Ликвидируйте его. Эйзентрегеру нравилось принимать решения, исход которых был символичен. |
