Корреспондент спрашивает:

— И что сказал Крушин, когда это услышал?

— Ничего не сказал, — отвечает Розанович. — Поиграл желваками на скулах, потом сломал черепаховый нож для бумаг и вышел из кабинета. Ну и мы гуськом пошли за ним. Интересные таблетки, да?

— Больше вы с этим политтехнологом не работали?

Розанович отрицательно качает головой.

— Его, слава богу, после этого скандала поменяли. Выделили нормального специалиста, который делом занялся.

— Каким?

Розанович улыбается.

— Он нам первым делом покровительницу нашел. Святую великомученицу Георгину, умученную от нехристя. Ее в языческом цирке колесницей раздавили. В самый раз для ГАИ, верно?

— Пожалуй, — соглашается корреспондент.

— А потом, — продолжает Розанович, довольно щурясь, — придумали ввести в нашей структуре особое подразделение — багряноносцев. Для патрулирования самых важных трасс. Это такие сотрудники, которым доверено ношение георгинового банта. То есть багряного банта с портретом святой Георгины.

— А с какой целью? — спрашивает корреспондент.

— Как с какой целью? — смеется Розанович. — Ну что вы за сухарь, а? Вот представьте, над городом весна. Май. Стоит на режимной трассе постовой с багряным бантом и портретом святой Георгины. Элегантно поднимает жезл. Останавливается роскошное авто с георгиевской ленточкой, постовой вежливо отдает честь, склоняется к окошку, и происходит служебный разговор. А в это время георгиевская ленточка и георгиновый бант качаются друг напротив друга, словно бабочка и цветок, которые вот-вот окончательно срифмуются… Насчет бабочки я, конечно, утрирую как художник. Но ведь красиво… И звучит-то как, послушайте: багряноносный Святой Георгины первый линейный отряд ГИБДД города Москвы… Слышите эти раскаты багрового «эр» — прямо как у Пушкина в «Полтаве»…

Улыбка еще несколько секунд сияет на лице Розановича, а потом медленно гаснет. Он добавляет:

— Вот только Крушин всего этого уже не застал.

* * *

В бумагах Крушина найдены короткие прозаические отрывки со странным названием «Немые Вершины». Некоторые считают, что они принадлежат перу самого Крушина и являются конспектами его мрачных фантазий — но это плохо вяжется с образом генерала. По другой версии, автором отрывков является ментор Крушина философ Дупин — и цель их в том, чтобы яркими и доходчивыми образами вдохновить почти начисто лишенного воображения генерала.

Нам трудно остановиться на какой-то из этих точек зрения. Маловероятно, чтобы подобный текст мог родиться в сознании — пусть даже воспаленном — генерала ГАИ. С другой стороны, если бы автором действительно был Дупин, тексты отличались бы большим стилистическим совершенством, и в них обязательно хоть раз встретилось бы слово «Хайдеггер». Поэтому их авторство до настоящего момента неясно. Но то, что Крушин пользовался этими записками, подтверждают воспоминания майора Розановича.

Отрывки начинаются с порядкового номера и завершаются фразой «to be continued». Судя по нумерации, их было немало; сохранились только два — номер 1 и номер 18.

«НЕМЫЕ ВЕРШИНЫ 1. Сержант Петров не помнит, как это случилось. Он даже не знает, что именно произошло. Вчера еще вокруг шумело житейское море, где были луна и солнце, люди и деревья, надежды и страхи. Сегодня ничего подобного нет.

Теперь сержант Петров подобен воздушному шару на якорном канате.