…В полутемном помещении Мара склонилась над военной картой, испещренной заковыристыми стрелками предполагаемых наступательных операций, лицо серьезное, сосредоточенное, из-за ее плеча выглядывает кто-то – не разобрать кто: лампа освещала лишь стол с картой и Мару с карандашом в руке…

    …грубо вытесанный из какого-то зеленоватого материала бюст на черном постаменте – четырехликое существо в причудливой короне – посреди зала без окон; свет льется со всех сторон, не создавая тени…

    …рыжеволосая женщина стреляет из пистолета куда-то в небо…

    …мрачные коридоры подземелья, освещенные колеблющимся светом факелов вдоль сочащихся сыростью стен, дверь с золотой ручкой в торце коридора…

    …какие-то узкоглазые типы с оружием наперевес пробираются вдоль каменной стены сквозь густой туман…

    …ядерный гриб над океаном…

    …заносимые песком руины современного города…

    …озеро огня…

    …пирамида…

    …трехглазая маска…

    Свет, мрак, свет, мрак – все быстрее и быстрее, как спятивший стробоскоп…

    Глава четвертая

    PAUSE

    Вода лилась щедро – в нос, в рот, глаза. Даже в уши затекала. Сварог приоткрыл одно веко и увидел над собой черный кружок, откуда влага, собственно, и поступала. Не иначе, поливают из кувшина, а это – его горлышко, вид сверху, проявил смекалку Сварог. А точнее, вид снизу…

    Он закашлялся, оттолкнул руку с кувшином, сплюнул воду и попросил тихо:

    – Уважаемый, кто бы ты ни был… Не надо больше, а? Хватит…

    Неизвестно, поняли его или нет, однако воду лить перестали и даже помогли приподняться. Сварог, поддерживаемый под мышки, по-собачьи тряхнул головой, отфыркнулся и огляделся.

    Плетеный кувшин, из которого только что он был поливаем, валялся в травке неподалеку. Оказывается, заботу о сотоварище проявлял молодой пленный туземец. А лиана, опутывавшая его руки, куда-то делась.

    – Хорошо? – сипло поинтересовался пленный. В смысле – достаточно ли?

    Сварог машинально кивнул. И лишь мгновеньем позже сообразил: оказывается, местный разговаривает. И более того: Сварог отлично его понимает.

    У Сварога уже в который раз появилось беспокойное ощущение дежа вю – точно так же в свое время он сам стал понимать и язык Нохора, и язык Талара – явственно осознавая, что собеседник говорит вовсе даже не по-русски и не по-французски, но – тем не менее понимать стал. И даже говорить стал.

    Говорить?! А ну-ка…

    – Ты меня понимаешь? – спросил он. Потрескавшиеся губы отозвались уколами боли, как будто были сплошь оккупированы герпесом.

    Пленник чуть растянул рот в подобии несмелой улыбки:

    – Плохо. Ты говорить не так. Но я ты понимать.

    Не так? Секундочку. Сварог принял сидячее положение и тихонько помотал головой. Зря он это сделал… Голова, как выяснилось, чувствовала себя, точно язык гигантского колокола – полное создавалось впечатление, что она мерно и неторопливо раскачивается из стороны в сторону, а в апогее ударяется о металл, отчего под черепной коробкой раскатывается оглушительное, вибрирующее, долго не затихающее «бам-м-м-м!..» Однако Сварог, несмотря на колокольный перезвон, осознал вполне четко: туземец говорит на исковерканном таларском.