Афанасий обернулся и увидел девушку небольшого роста с короткими волосами цвета спелой пшеницы. Полукружья ее бровей были такими четкими, что, если бы одну из бровей перевернули и приложили к другой, получилась бы идеальная окружность.

Афанасий послушно вытянул крайний билет и, выиграв зеленого медведя в крапчатом берете и с бантом на шее, подарил его девушке.

– А почему ты сама не..? – спросил он.

– Стараюсь не светиться, – смущенно объяснила она. – Я на заметке с тех пор, как в один день выиграла поездку в Новую Зеландию и два автомобиля. Зеленая была, хапала все подряд. А эти лотерейщики – жуткая мафия вообще-то…

– А что у меня тут, видишь? – спросил Афанасий, хлопая себя по карману.

Хотя в тот момент он был и без шныровской куртки, в карманах у него лежало много такого, что никак не предназначалось для посторонних глаз.

– Пока в твоих карманах не проводится лотерея – они для меня под замком. Вот если бы ты, например, поспорил со мной на копейку, что я не знаю, что у тебя карманах… – сказала девушка просто.

– Нет-нет, – сказал Афанасий поспешно. – Копейка рубль бережет. Я тебе и так верю.

– Посмотри туда! – смеясь, сказала его спутница, когда они прошли через кассы.

Афанасий оглянулся. Женщина, выдававшая им призы, нависла над барабаном и, всунувшись в него почти с головой, торопливо надрывала один билет за другим.

Из магазина они пошли вместе. Девушку звали Гуля. На вопросы она отвечала просто и естественно. Временами утыкалась носом в медведя с такой благодарностью, будто это был первый подарок в ее жизни. Афанасию даже стало неловко. Он-то помнил, кто на самом деле выиграл медведя. Да и флешка лежала у него в кармане.

Новая знакомая Афанасия оказалась из младшего набора форта Долбушина. Довольно давно уже ведьмари брали к себе не только бывших шныров, но и вообще всех, кто казался им перспективным. Гуле было девятнадцать. В прошлом году она провалилась в институт, сунулась из любопытства на курсы психического развития, и на сеансе группового гипноза ей «открыли дар».

«Открывали дар» ведьмари всегда одним способом: незаметно цепляли к человеку эля, личинку эльба, а тот постепенно тянул из донора силы. Обычно так продолжалось несколько лет до дня, пока эль не превращался во взрослого эльба. О том, что произойдет с инкубатором после, когда эльб перестанет в нем нуждаться, лучше сейчас не думать. Это в первые свои месяцы вырванный из болота эль как слепой щенок. Только и может, что сосать донора, давая ему взамен острое псиосное возбуждение в минуты выигрыша.

Они гуляли по Москве часа четыре. Гуля щебетала, как канарейка. Была радостной и доверчивой. Афанасий ей нравился. Он быстро вычислил, что о существовании ШНыра Гуля не имеет ни малейшего представления. На свои сходки на «Гоморре» ведьмари ее пока не брали. Видимо, Гуля была резервной и дожидалась часа, пока кто-то из ста двадцати человек форта Долбушина переедет на тот свет и освободит ей место.

У самого Долбушина Гуля была только один раз, относила какие-то ведомости с курсов и даже фамилии его не запомнила. Он был известен ей как «важная шишка с зонтом». Зато дом, где он жил, описала точно, хотя не помнила ни улицы, ни номера. Только что он в переулках у метро «Арбатская».

Афанасий чуть не подпрыгнул от радости. Это была ценнейшая информация.

Потом они зашли в пельменную. Гуля оказалась ужасно смешной. Пересчитала пельмени и, обнаружив, что их тринадцать, стала скармливать тринадцатый пельмень Афанасию.

– А где гарантия, что тринадцатый этот? Вдруг я съел первый или седьмой, а тринадцатый остался у тебя? – поинтересовался он.

В конце прогулки получилось, что они оказались на улице Вавилова, у старой пожарной машины на каменном постаменте.