– Все почему-то думают, уф… что в армии я был шофером. А я был медик на автобазе. Стоял на проходной, и на меня дышали все, до майора включительно. Приказ полкана! Это большая честь, когда на тебя дышит майор! – сказал он, отдуваясь.

Затянув края бинта, Птах выпрямился и, посмотрев на мощную входную дверь, буркнул, что надеется, что она выдержит. Сказано это было в самый неподходящий момент, потому что десять секунд спустя двери уже не существовало. Неведомая сила продавила ее внутрь квартиры и обрушила на первую баррикаду. К счастью, за ней никого не оказалось, но семь арбалетов из десяти были раздавлены.

– Поцелуй феи, – прошептал Белдо.

У лифтов мелькнул силуэт человека, облаченного в турецкий халат. Халат попытался укрыться, но Долбушин издали подсек ему стопу коротким движением зонта, а Андрей выстрелил из тяжелого осадного арбалета, такого громоздкого, что он стоял на упорах и чем-то смахивал уже на скорпион. Распрямив стальные плечи, арбалет издал облегченный выдох.

– Джиннобойная дивизия имени старика Хоттабыча прибыла на западный фронт!.. – довольно промурлыкал Андрей. – Сколько магов у вас было, Белдо? Шесть? Теперь их пять.

Знатный куровед опечалился.

– Бедный Юсуф! В атакующей магии ему не было равных. Но, представьте, ему не нравилось, как я танцую! – сказал он.

В следующее мгновение всем пришлось спешно укрываться за баррикадой. Берсерки, выныривая из-за поворота коридора, начали обстреливать их из арбалетов. Это были серьезные тяжелые арбалеты, не шнепперы. Дубовую столешницу долбушинского стола наконечники их болтов пробивали насквозь, хотя она была толщиной в полпальца.

За то время, пока их обстреливали, Андрей ухитрился выстрелить из трех арбалетов и дважды попал. Птах выстрелил четырежды, но не попал ни разу. Он очень горячился, спуская курок, вскрикивал и все время просил у кого-то плачущим голосом: «Да постой ты хоть секунду!»

Афанасий, хотя у него работала только одна рука, выстрелил дважды. Когда он высовывался из укрытия с третьим арбалетом, болт содрал ему кожу над ухом.

Долбушин размахивал зонтом. Из-за большой дистанции сила его зонта была значительно ослаблена, но все же с ног он опрокидывал и летящие в них болты частично отклонял. Белдо жалостливо улыбался и накладывал краткое спиртопаровое заклятие на всякого берсерка, чье имя или кличку случайно припоминал.

– Лысый… Огурец… Матвей… Афанасий! Провалитесь вы сквозь землю под бел-горюч камень Алатырь! Там лежит скелет медный и держит чарочку деревянную. На кого дохнет – тот с ног долой! – бубнил старичок. – Эй, шныр, ты чего? Это ж я берсеркам!

Афанасий сидел, капал на пол кровью и хихикал, разглядывая щеголеватые брючки знатного куроведа. У него произошло замыкание сознания.

– Белды… Белдой… с Белдою… от Белды… Ой не могу! Хи-хи! – бормотал он.

«С Белдою – от Белды» обиженно щелкнул пальцами, и Афанасий почувствовал, что прокусил себе нижнюю губу.

Обстрел прекратился так же внезапно, как и начался. Было слышно, как у лифтов несколько голосов заунывно тянут:

Спиртопаровое заклятие Белдо уже успело кое на кого подействовать. Лысый с Огурцом собрались даже идти в ларек, но им пригрозили Тиллем и они одумались.

Лишь один маленький краснолицый берсерк все не мог уняться. Высовывался, выпаливал и скрывался раньше, чем в него успевали толком прицелиться. Даже долбушинский зонт его не брал.

– Белдо! Да сделайте что-нибудь! Прокляните его на скорую руку! – попросил глава финансового форта, когда очередной болт, выпущенный шустрым берсерком, едва его не оскальпировал.

– Я бы сделал! Но не вспомню, как его зовут! Помню только, что Петрович! Может, на всех Петровичей, а? – плаксиво сказал старичок.