|
А когда пег боится, он начинает паниковать, козлить, свечить и выкидывать всякие фортели. А заканчивается все тем, что в новостях передают: «В районе улицы Дубнинской найден человек, воткнувшийся головой в асфальт. На человеке кожаная куртка. На ногах – ботинки и пластиковые краги. Особые приметы погибшего не установлены. По мнению патологоанатома, падать ему пришлось с высоты примерно в полтора-два километра. Наша съемочная группа обзванивает подмосковные аэродромы в надежде узнать подробности этого чрезвычайного происшествия».
Ул остановился рядом с раздвижной дверью, на которой под оргстеклом желтела бумажка:
Донской пег».
Посмотрев сквозь решетку денника, Рина увидела меланхоличного серого мерина, который, как супермен сигару, держал в зубах старый веник. – Это его любимый веник. Он с ним не расстается. Когда потеряет – переживает, – пояснил Ул. Рина прикинула, что крылья у Бинта на месте. – А Бинт летающий? – спросила она. – Корова тоже летающая! В вертолет заталкиваешь, а оттуда пинками! – громко сказала появившаяся рядом с Улом Наста. Куда она спровадила Эриха, Рина так и не поняла. Видно, кому-то перепоручила. Ул погрозил Насте кулаком. – Ленивый он, – сказал он. – Не то что на пролетку, в галоп не поднимешь. Зато добрый и безотказный. Смешит тебя! На ходу мусор всякий подбирает, тряпки, жестянки. Бутылки пластиковые любит. Мнет зубами, хрустит… Выводи! Рина потянула за повод. Бинт остался стоять, всем своим видом показывая, что никаких встреч у него на сегодня не назначено. – Лошадь, иди! Да иди же!.. Она меня не слушает! – пожаловалась Рина. – С каких это пор мерин Бинт стал «она»? – насмешливо вклинилась Наста. – А чего не идет? Да вон синей тряпки испугался. Повесил кто-то на решетку. По проходу Бинт шел, дружелюбно фыркая и обнюхивая высовывающиеся из денников лошадиные головы. Единственным, к кому Бинт отнесся без симпатии, оказался Икар. Ему Бинт попытался отхватить зубами ухо. Ул, уже готовый к такому раскладу, хлопнул Бинта по крупу, заставив его ускориться. – Вечно эти два тихони что-то делят! – пожаловался Ул. – Все равно как целый подъезд алкашей и среди них две тихие библиотекарши. Казалось бы, дружите себе, а они друг друга на куски порвать готовы… Дай повод! Обойдя лужу по краю, Ул вывел Бинта на луг. Недалеко от пегасни было два вытоптанных круга. Маленький – со вкопанными по центру автомобильными покрышками. Здесь Бинт привычно остановился. Отмахиваясь хвостом от оводов, он терпеливо топтался на месте и щурился. – Ну давай! Ногу в стремя! Погоди: дай ему время крылья поднять! Не цепляй за круп – укусит! Не мешай крыльям! Сейчас он не летит, но если полетит – сама за него махать будешь? Бинт расправил светлые, будто распыленным серебром обрызганные крылья. Ветер гудел в напружиненных перьях. Седло, касавшееся основания крыльев, дрожало, и Рина дрожала с ним вместе. Ей казалось, что Бинта сорвет и унесет. Чтобы не улететь вместе с ним, Рина вцепилась Улу в плечо. Ул с интересом посмотрел на ее пальцы. – А самолеты с аэродрома ветром сдувает? – спросил он. Однако это доказательство было слишком мужским и логичным, чтобы успокоить Рину. Убедившись, что слова не действуют, Ул решительно освободился. – Дальше – сама! Запоминай: поводья – руль и тормоз. Нога до колена, шенкель, – педаль газа. Голос – бибикалка. Все ясно? Поехали! – Ул хлопнул Бинта по шее и, отскочив, внезапно свистнул. Испуганный Бинт сорвался с места и поскакал, неуклюже помогая себе крыльями, как курица, собравшаяся вспрыгнуть на забор. |
