— Кулинар, выходи!
— А вот и гости пожаловали, — пробормотал я. — Давно пора.
— Кто это, мастер Карп? — спросила Шиша.
Не донесла кисть до ведра с краской.
— Кулинар, подлый трус, выходи.
— М-да. Не иначе как Шляпа явился — по голосу слышно, что злится товарищ. С чего бы это?
Я усмехнулся.
— Молодец: слез, наконец, с горшка. Долго же он к нам добирался.
Не заметил, чтобы Шиша встревожилась. Она лишь нахмурилась. Прислушивалась к доносившимся с первого этажа звукам.
— Что теперь будет? — спросила девочка.
Говорила она спокойно.
— Работа у тебя будет. Не отвлекайся. Вот на этих зубочистках дорисуй зелёные полосы. А вот эти не трогай — жди меня. Можешь те кучи разложить по мешочкам: кажется, они уже просохли. Только смотри: в каждый мешок складывай палочки одной расцветки, не перепутай. Это важно!
Завершил покраску очередной палочки. Очередной, но далеко не последней. Печально вздохнул, окинув взглядом фронт работы. Вытер руки о кусок мешковины. Поморщил нос, взглянув на свои разноцветные пальцы — пальцы не большого начальника, а простого работяги.
— Убери своих шавок, пекарь! — проорали внизу. — Иначе я покромсаю их на куски!
Дежавю. Что-то похожее я уже слышал — в Персиле.
Раздался собачий лай, от которого задрожали стёкла на окнах — по голосу узнал Надю.
— Вниз не ходи, — сказал я, — что бы там ни случилось. Сиди здесь тихо, как мышка. Слышишь меня? И не волнуйся: всё будет хорошо.
— Я поняла, — ответила Шиша.
Потёрла деревянным кончиком кисти окрашенную в жёлтый цвет щёку.
В её глазах увидел отражение окна и своё лицо с изогнутыми в мерзкой ухмылке губами.
— Кулинар! Спускайся!
Выбрался из-за стола.
— Да иду, — произнёс я, — иду…
И прокричал:
— Сейчас спущусь!
Глава 20
Я не обознался: с лестницы увидел, что у порога моего дома действительно топтался бандитский атаман Шляпа. Лицо столичного бандита раскраснелось — должно быть, сказались последствия «слабого живота». Он размахивал тесаком перед мордой преградившей ему путь Надежды; скалил зубы, но походил при этом не на хищника — на большого грызуна. Его бесформенная серая панама чуть съехала на бок, обнажив часть лысины. Маленькие глазки мужчины уставились на меня грозно, злобно и, в то же время, с затаённой обидой.
— Убери собак, пекарь! — прошипел атаман.
Я спустился по ступеням, положил руку на спину Надежды, загородившей вход в дом (собака не оставила гостям надежды протиснуться между ней и дверным косяком — невредимыми она бы их точно не пропустила). Прижался к её тёплому боку — ощутил мощную вибрацию. Пригладил вздыбившуюся собачью шерсть. Надя отреагировала на моё появление взмахом хвоста — сообщила, что рада моему приходу. Но не отвлеклась — продолжила следить за гостями и рычать, демонстрируя бандитам наше гостеприимство.
— Всё хорошо, Надя, — прошептал я. — Молодчина.
Бросил взгляд за спину криминального авторитета. Обнаружил, что Шляпа явился не один — в компании двух усатых громил. Парочка усачей щеголяла пышными шевелюрами, а не панамами — в отличие от своего атамана. Как и их предводитель, бандиты ощетинились ножами: тыкали острыми железками в направлении Босса и Веры, что поджимали их с флангов. Сквозь сжатые зубы цедили ругательства. Которые были моим волкодавам явно не по вкусу: грозный рык клифов становился всё громче.
— Здравствуйте, уважаемый! — сказал я. — Что привело вас ко мне? Неужто решили купить хлеба? Я угадал? Хорошее желание — правильное и понятное. |