|
Да, впрочем, что описывать, все и так знают, как выглядит пригожий августовский день, не так давно переваливший за середину. На первой же версте Пелагии повезло - подсадил на телегу старичок крестьянин. Дороги у нас в губернии новые, ровные, едешь - будто по льду скользишь, и докатила Пелагия на мягком сене с полным комфортом до самого поворота с Астраханского шляха на Дроздовку. Тут, на самой развилке, было еще одно предзнаменование, да такое, что хуже уж и не придумаешь. Сойдя с телеги и благословив старичка. Пелагия увидела в стороне кучку людей, столпившихся возле какой-то повозки и что-то там молчаливо разглядывавших. По прирожденному любопытству не могла сестра пройти мимо такого события и подошла посмотреть, что там за диковина. Протиснулась меж мужиков и богомольцев, прищурилась через очки: самое обыкновенное дорожное происшествие - сломалась ось. Но возле покривившейся повозки отчего-то торчал исправник и кряхтели двое полицейских стражников, насаживая колесо на свежесрубленный и кое-как зачищенный дубок. Исправник был знакомый, капитан Нерушайло из ближнего Черноярского уезда, а в повозке лежало что-то продолговатое, прикрытое брезентом. - Что, Пахом Сергеевич, утопленник? - спросила Пелагия, поздоровавшись и на всякий случай перекрестив брезент. - Нет, матушка, пострашнее, - с загадочным видом ответил исправник, вытирая платком малиновую плешь. - Река двух упокойников выкинула. Безголовых. Мужчина и отрок. Так на песке рядышком и лежали. Вот какая оказия. Расследование будет, по всей форме. Везу вот в губернию на опознание. Хоть как их опознавать, черт разберет. Прошу прощения, само сорвалось. Пелагия "черта" с плеча стряхнула, чтоб не лип, и перекрестила уже не мертвецов, а себя. - Это не наши, - сказали в толпе. - У нас такого душегубства отродясь в заводе не было. - Да, - согласился кто-то. - Не иначе как с Нижнего принесло, там у них сильно шалят. Это мнение было встречено всеобщим одобрением, потому что заволжане нижегородцев недолюбливают, считая их народишком вороватым и никчемным. - Ваше благородие, показал бы, что за люди. Вдруг да узнаем, попросил борода в хорошем казакине - солидный человек, и видно, что не из одного любопытства, на мертвяков поглазеть. Многие просьбу поддержали, а бабы хоть и поохали, но больше из приличия. Исправник надел фуражку, немного подумал и снизошел. - А что ж, и покажу. Вдруг и вправду... Сдернул Пахом Сергеевич покров, и Пелагия сразу отвернулась, потому что трупы были совсем голые, монахине на такое смотреть не пристало. Успела только увидеть, что у большого, волосатого, левая рука, где полагается кисти быть, заканчивается сыромясным обрубком. - Ой ты, Господи, мальчонка-то малой совсем, - запричитала какая-то из баб. - У меня Афонька такой же. Дальше Пелагия смотреть не стала, потому что послушание есть послушание, и зашагала проселком к Дроздовке. Что-то душно становилось, и от земли поднималось некое струение, как бывает в жаркий день перед дождем. Пелагия ускорила шаг, поглядывая на небо, по которому, быстро набухая, катилась круглая, плотно сбитая туча. Впереди виднелась ограда парка, и над деревьями зеленела крыша большого дома, но до него пока еще было далеконько. Ничего, не размокну, сказала себе монахиня, но настроение у нее было уже совсем не то, что прежде. Сестру Пелагию одолевало недостойное чувство - зависть. Вот это настоящее дело, думала она, вспоминая, как важно произнес Пахом Сергеевич вкусное слово "расследование". |
