|
И у нее есть свой джинн, свой верный раб - капитан Иона. Вот он, Черный Монах, собственной персоной! Стоит с идиотской блаженной улыбкой на выдубленном лице. Этакий безропотно исполнит любую прихоть своей повелительницы, даже преступную. Прикажет она попугать подданных, вселить в их сердца мистический ужас - Иона сделает. Велит убить, свести с ума, похитить - он не задумываясь выполнит и это. У потрясенной Полины Андреевны сейчас не было времени прозреть до конца возможные мотивы чудовищного замысла, но она твердо знала одно: женское честолюбие непомернее и абсолютнее мужского; если же чувствует с чьей-либо стороны угрозу, то способно на любое коварство и любую жестокость. Разъяренную "императрицу" нужно было вывести из заблуждения относительно намерений псевдопаломницы (уж араратские мужчины, да и вообще мужчины, Полине Андреевне точно были ни к чему), иначе в озлоблении Лидия Евгеньевна совершит еще одно злодеяние. Что уж ей теперь, после всех предыдущих! Стянутые в запястьях руки потянулись к кляпу, но как бы не так: ловкий моряк соединил ручные путы с ножными, так что дотянуться до тугого узла на затылке было невозможно. Пленница замычала, давая понять, что хочет высказаться. Получилось жалостно, но Лидия Евгеньевна не смилостивилась. - Разжалобить хочешь? Поздно! Других я тебе еще простила бы, но его - никогда! - Ее глаза сверкнули такой ненавистью, что Полина Андреевна поняла: эта слушать все равно не стала бы, она уже всё для себя решила. Кого Лидия Евгеньевна отказывалась ей простить, Лисицына так и не узнала, потому что обвинительница гордо подбоченилась, простерла вниз руку жестом римской императрицы, обрекающей гладиатора на смерть, и объявила: - Приговор тебе уже вынесен и сейчас будет исполнен. Иона, ты сдержишь клятву? - Да, царица, - хрипло ответил капитан. - Для тебя всё, что захочешь! - Так приступай же. Иона пошарил в темном углу и извлек откуда-то железный лом. Поплевал на руки, взялся покрепче. Неужто проломит голову? Полина Андреевна зажмурилась. Раздался хруст, треск выламываемых досок. Она открыла глаза и увидела, что богатырь с размаху проломил борт - и, кажется, ниже ватерлинии, потому что в дыру хлынула вода. А капитан размахнулся и ударил снова. Потом еще и еще. И вот уже из четырех проломов на пол, булькая, потекли черные, масляно посверкивающие струи. - Довольно, - остановила разрушителя Лидия Евгеньевна. - Хочу, чтобы это длилось подольше. А она пусть воет от ужаса, проклинает день и час, когда посмела вторгнуться в мои владения! Объявив страшный приговор, госпожа Борейко поднялась по лесенке на палубу. Иона грохотал следом. Пола было уже не видно - он весь покрылся водой. Полина Андреевна подняла на сиденье ноги, потом с трудом выпрямилась, вжимаясь спиной в борт. Какая мерзость! Вода выгнала из щелей мышей, и те с перепуганным писком полезли вверх по панталонам приговоренной. Сверху донесся злорадный смех: - Вот уж воистину княжна Тараканова! Закрывай! Лестница уехала в люк, захлопнулась крышка, в трюме стало темно. Сквозь доски потолка слышался разговор убийц. Женщина сказала: - Дождись на берегу, пока не затонет. Потом приходи. Может быть, получишь награду. Ответом был восторженный рев. - Я сказала: может быть, - окоротила ликующего Иону Лидия Евгеньевна. Удаляющиеся шаги. |
