Свенцкий не поверил своим глазам.

— А это еще кто? — с любопытством спросил Вейхерт.

— Пся крев! — выругался министр.

Между тем Древновский благополучно добрался до стола и, хотя во всем теле чувствовал скованность, безупречно поздоровался с начальством. Свенцкий отозвал его в сторону.

— Что это значит? Что вы вытворяете? Почему здесь этот мерзавец?

— Грошик? — удивился Древновский. — А… так получилось… я думал, пан бургомистр, что пресса… и вообще…

Он запутался и замолчал. Сквозь шум в голове, который то усиливался, то утихал, он почувствовал, как всем его существом овладевает одно желание: съездить Свенцкого по морде. Когда'он понял это, его прошиб холодный пот.

— Я думал, — с трудом выдавил он из себя, — со всех точек зрения…

Свенцкий побагровел.

— Что вы мелете? Что с вами происходит?

Тут из-за спины Древновского высунулась угодливо улыбающаяся физиономия Грошика.

— Па…здравляю! — пробормотал он и бесстыдно икнул. — Раз…раз…решите, пан министр, поздравить вас от имени демократической прессы…

В дверях послышались голоса. В зал входили гости.

В одноэтажном деревянном доме, где Щука на обратном пути в гостиницу укрылся от дождя, были узкие, низкие сени, выходившие во двор. А двор был совсем как в деревне — с колодцем посредине и садом в глубине. В сенях и во дворе никого не было. Но вот в ворота вбежали двое — мужчина и женщина. Судя по всему, супружеская чета, возвращавшаяся из гостей. Он — высокий, худощавый, в шляпе и черном пальто, она тоже худая, выше среднего роста, в коричневом весеннем костюме. Наверно, как и Щуку, внезапно хлынувший ливень настиг их на незастроенном участке улицы и порядком вымочил, пока они успели добежать до ближайшего дома. Дождь лил как из ведра. Потоки воды с шумом обрушивались на землю, гудели водосточные трубы, вслед за оглушительными раскатами грома в темноте то и дело вспыхивали ослепительные молнии. Это была первая весенняя гроза.

Щука стоял у самого входа, по своему обыкновению опершись на палку. Ходьба и жара утомили его. Сломанная во время следствия нога срослась неправильно и с тех пор болела, когда приходилось много ходить. А в последнее время стало пошаливать сердце. Зато сейчас дышалось легко. Духоты как не бывало, воздух посвежел, из сада в глубине двора потянуло прохладой и запахом влажной зелени и земли.

Те двое, еще не отдышавшись от быстрого бега, стряхивали дождевые капли с одежды. В темных сенях они казались огромными птицами, судорожно взмахивавшими крыльями.

— Вот видишь, — с упреком сказала женщина, — я говорила тебе, возьми на всякий случай зонтик…

Мужчина молча разглаживал отвороты пальто. Сверкнула молния, и почти сразу грянул гром.

— О боже! — Женщина вздрогнула. — Смотри, шляпа совсем испорчена. Мне всегда везет — в кои-то веки оделась прилично — и на тебе…

— Не преувеличивай, — проговорил мужчина. — Ничего с твоей шляпой не сделается.

Огненные сполохи то и дело прорезали мрак. Дождь припустил еще сильней.

— Хорошо, что дождь пошел, — заметил мужчина, — а то просто дышать было нечем.

— Интересно, как ты думаешь добираться домой?

— Не волнуйся, как-нибудь доберемся.