— Как хорошо, что и у вас с Коулом тоже будет малыш — ваш союз от этого станет еще прочнее!

На верхнем этаже дома, под самой крышей, Франц приготовил постель — простую койку с веревочной сеткой он завалил толстыми матрасами, и это был сущий рай для влюбленных. Коул и Элайна сразу поняли, что здесь им предстоит провести немало блаженных часов.

Поздно вечером на пятый день после прибытия все четверо сидели за столом. Франц обучал гостей новой игре в карты, в который раз перечисляя запутанные правила — о них он лишь недавно услышал от своих соотечественников.

Неожиданно Гретхен охнула и выронила карты. Жалобно улыбнувшись, она шепотом произнесла:

— Кажется, началось.

Схватки продолжались всю ночь, но были слишком слабыми и редкими. За час до рассвета боли усилились, а едва взошло солнце, дом огласил пронзительный крик, оповестивший всех о том, что Гретхен произвела на свет крепкого и здорового мальчика.

Одного присутствия Коула хватило, чтобы придать Гретхен уверенности в себе, и, несмотря на протесты Франца, она поднялась с постели уже на третий день после рождения ребенка. Поскольку их главная задача была благополучно выполнена, супруги Латимер решили, что им пора уезжать.

Утро намеченного для отъезда дня выдалось хмурым и морозным. После сытного завтрака вещи уложили в сани, Коул помог жене забраться в них, свистом подозвал Солджера и направил лошадей на юг. Как только они приблизились к реке, поднялась метель, и темные силуэты сосен по берегам стали почти неразличимы.

Через несколько часов землю покрыл толстый слой снега, в котором вязли полозья саней. Верхушки деревьев угрожающе раскачивались и скрипели — этот скрип был похож на стон, словно целая стая прислужниц смерти вышла на тропу войны. Кони то и дело оступались и скользили по неровному льду.

Вскоре после полудня они свернули в неширокую лощину.

— Где-то неподалеку должна быть охотничья хижина! — прокричал Коул на ухо жене. — Мы переждем там, пока не утихнет ветер.

Вскоре впереди и в самом деле показалось невысокое бревенчатое строение, заметенное снегом почти по крышу, возле него торчали из снега шесты, ограждающие загон для лошадей. Благодаря тому, что снег был достаточно мягким, Коулу удалось довольно быстро расчистить проход и откопать дверь, после чего, свистнув Солджера, он вместе с Элайной вошел внутрь.

Каменный очаг оказался вполне пригодным, и как только в нем заплясало пламя, Коул отправился распрягать лошадей. Вскоре он вернулся, неся большую корзину с припасами.

В хижине нашлась охапка старого сена, которое Коул отнес лошадям вместе с несколькими пригоршнями овса из своих запасов. У очага были сложены поленья, в сенях удалось разыскать ржавый топор. Припасов им должно было хватить на несколько дней, а захваченный из дома дробовик позволял неплохо поохотиться. В конце концов они решили устроиться поудобнее и попытаться скоротать время за разговором.

В дом перенесли охапку мехов из саней, и как только Элайна отогрелась, ее глаза весело заблестели. Хотя снаружи завывал свирепый ветер, в тесной хижине стало тепло и уютно. Солджер, выказывая полное презрение к непогоде, отправился обследовать окрестности, а супруги воспользовались случаем и предались любовным утехам во вновь обретенном гнездышке.

Наконец, устав от сладостных усилий, они затихли, не разжимая объятий и лежа лицом друг к другу. Их дыхание смешивалось, они обменивались медленными, томными поцелуями.