– Он не «ребенок», а Сын Света! – отрезал Такнар.-И будь это обычная рана, мы бы давным-давно поставили его на ноги!

– Для меня – ребенок. Я знал его с рождения и имел честь лечить и его отца. Я никогда не говорю того, в чем не уверен. А сейчас я уверен в том, что вы издеваетесь над пациентом. Он третьи сутки висит между жизнью и смертью, и только вмешательство Храма удерживает его в этом мире.- Старик ополоснул испачканные руки, без малейшего пиетета сверля собеседника взглядом.- Сколько еще вы намерены продолжать это «лечение»?

Худое лицо Маэра лунным осколком белело на расшитых подушках. На охватывавшей бок свежей повязке уже успело появиться красное пятно, ширившееся с каждым вздохом раненого.

Во избежание паники инцидент пока скрывался от народа, и в покои императора допускали только высших жрецов и личного врача. Однако долго так продолжаться не могло.

– Он прав, жрец… – шевельнулась стоявшая в тени Сеоль.- В моем сне император погиб. Этого уже не изменить.

Такнар в крайнем раздражении обернулся к ней:

– Если бы ловцы согласились нам помочь!

– Ловцы? Но они не владеют рунами излечения. Их вмешательство ничего не дало бы.

Жрец покосился на врача и тихо заметил:

– Ты не чувствуешь. На Маэра напал кто-то из них. В ране остались частицы вещества, которым ловцы покрывают свое оружие. Если бы не оно, излечение не составило бы никаких проблем. Но когда императора нашли, состав успел впитаться в кровь…

– В моем сне нож держал послушник,- возразила Сеоль.

– Да какая разница, кто держал! – отмахнулся Такнар.- Я даже готов допустить, что удар нанесла именно та послушница, которой удалось бежать – разумеется, не без помощи ловцов.

– Я видела ее, жрец. Она милая и хорошая девочка.

– Которая побывала в Бездне, принеся на своей коже магию Киренха. Не исключено, что под ее воздействием она и кинулась на Маэра. Но все это не имеющие значения мелочи. Важно лишь то, что яд мешает срастись ране, как бы мы ни старались. А уничтожить его не получается.

– Но зачем ты просил ловцов о помощи, если именно они замешаны в покушении?

– Я слышал, они умеют нейтрализовывать действие своей отравы.

– Разве это не слухи? – с некоторым удивление спросила Сеоль.

– В любом случае, проверить у нас не получится. Ловцы отказались.

– Все?

– Я не счел разумным связываться со всеми лично. Пары бесед более чем достаточно.

Ему действительно хватило всего двух разговоров, чтобы понять: ловцы готовы попытаться спасти Маэра. Вот только цена за их участие оказалась несоразмерно высока. Если положения Хартии будут пересмотрены в пользу ловцов, они начнут представлять угрозу, сопоставимую с вторжением демонов. И Такнар отказался от идеи привлечь их.

– А богиня? Жрец вздохнул:

– Сейчас середина зимы. Аэлера спит.

– Разве жизнь императора – недостаточная причина, чтобы попытаться разбудить ее?

Такнар помолчал, неторопливо поправляя складки асэхи. Маэр, постепенно превращающийся в нечто странное, не имел права оставаться на троне – для блага всей империи. Но все же он был Сыном Света… И жрец колебался, колебался даже теперь, когда ловцы сделали то, на что не решился он сам, а Такнару оставалось лишь согласиться со старым врачом и прервать затянувшуюся агонию юного повелителя.

Аэлера же… Он попытался воззвать к ней. И с ужасом понял, что прозрачная вода, в которой мирно спала богиня, застыла, обратившись огромным кристаллом горного хрусталя. Такнар не знал, что случится, если он разобьет этот камень.