— Как сказать. Мойра осложняет ему жизнь. И я не знаю, что его больше бесит. Ранение в ногу или тот факт, что Мойра уволила его со службы. Они ссорятся каждый раз, когда видят друг друга. Ну, по крайней мере, то, что ты жива, могло бы взбодрить его.

***

Фаррин сидел позади одной из палаток. Саммер едва узнала его. Он был небритым, с глубокими кругами под глазами, выглядел угрюмым и, согнувшись, опирался на стол. Перед ним стояла полупустая бутылка спирта. А рядом лежали стопки бумаг.

— Фаррин! — ее голос заставил его взглянуть. Не веря своим глазам, он поморгал, затем подскочил с места. По крайней мере, попытался встать, однако его левая нога была перебинтована в колене. Своим движением он вспугнул Джолу, лежавшую под столом. Конечно же, она зарычала, обнаружив Саммер. Зато Фаррин поприветствовал ее очень искренне.

— Тайя из Белетера! А мы все думали, что больше никогда не увидим тебя! Где же ты пропадала?

Саммер засмеялась и бросилась к нему. Его объятия были слишком крепкими, да и сам он весь пропах спиртом, но все-таки это был Фаррин, и она была невероятно счастлива увидеть его.

— Сначала на поле, потом в бегах. А ты? Что тебя ранило? — спросила она.

Он опустился на лавку.

— Можешь выбрать. Мойра. Или пуля, предназначавшаяся ей.

— Ты спас ее? От кого?

— Шпионы из цитадели не дремлют. Советники Лорда Теремса стали востребованной мишенью, — он горько засмеялся. — И вот благодарность. Она отстранила меня от службы до поры до времени.

— Но ты же ранен.

Драконьи глаза Фаррина стали еще темнее.

— Ты что не понимаешь, Тайя? Она больше не хочет, чтобы я был рядом с ней. Мне вообще больше нельзя с ней на фронт. И Лорд Теремес слушается ее. Поэтому мне можно только возиться с бумагами, больше мне нечего делать. Я больше ни на что не годен, кроме как приглядывать за ее чертовой собакой.

«Собаку она никому не доверяет», — подумала про себя Саммер. — «Только тебе».

— Где Мойра?

— Ее нет, — Фаррин сделал глоток из бутылки. — Ушла с лордом Теремесом. Вернется через несколько дней.

***

С одной стороны ей не составило труда разместиться среди солдат. Но, с другой стороны, находясь среди всех этих людей, она больше чем когда-либо чувствовала, что снова стала Зоря. Бывали моменты, когда она ловила себя на том, что наблюдала за солдатами, соблюдая ту же дистанцию, что и леди Мар. И только с Фаррином все было по-другом. Люкс обеспечила ей место поблизости от Фаррина. У переводчика в этом лагере было много работы. Люкс брала ее с собой, когда нуждалась в ее услугах, но у Саммер закралось подозрение, что на самом деле девушка должна была развлекать огорченного офицера.

Лучшего места ей было не найти. Усилившийся холод стал для нее хорошей отговоркой, чтобы скрывать лицо, насколько это было возможно. Она натягивала шалевый воротник своего пуловера до самого рта, как будто мерзла, и носила шапку. Саммер могла, таким образом, украдкой изучать каждое лицо в отдельности. Ни одно из них не было ей знакомо, лишь однажды она увидела Калласа, который с недоверием посмотрел на нее, после чего развернулся и ушел. Люкс и Фаррин не видели ее татуировку. Также она не упоминала имени Блиссы.

На третий день девушка набралась смелости, когда лорд Теремес вернулся с фронта. В этот вечер праздновали победу, но Саммер пыталась не думать о том, что это означало для Зоря, а еще внимательнее начала искать Индиго. Даже Фаррин был в приподнятом настроении. В воздухе висело сдержанное, праздничное настроение, зажглись первые огни. А на небе светилась полоса странного бело-зеленого света, взглянув на которую Фаррин, наконец, улыбнулся.

— Северное сияние, — сказал он Саммер. — На юге у вас такого нет.

В этот вечер Саммер сняла бронежилет, который все это время сдавливал ее, и смешалась вместе с Фаррином с празднующими.