— Интересно. Продолжай, — Виктор Николаевич сути моей заминки не понял. Или просто хотел выслушать до конца. Не знаю. У этого человека такой странный взгляд, когда он смотрит на меня, что хрен поймёшь, о чем он думает.

— Да что продолжать? Меня убили. Типа, того. Старый знакомый. Вернее… Знакомый убил, прежний начальник мой. В ментовке вместе работали. А подставил дружок вместе с женщиной моей.

На последней фразе, против воли, чисто на автомате, посмотрел на Комарову. Она стояла все так же, сложив руки на груди, и мой рассказ слушала с выражением крепкого, непоколебимого скептицизма.

— Убили, — повторил я. Сам не знаю, на черта. Просто обсуждать все произошедшее вслух, впервые после того, как очнулся Беляевым, было, мягко говоря, очень странно. Могу представить, как это выглядит для Ершова и его внучки. Вообще, наверное, полный бред.

— Так… — Виктор Николаевич кивнул. — Убили. И?

— И я проснулся утром в гостинице Максимом Сергеевичем. Сначала охренел, конечно. Думал, крыша едет. Тут Калинин явился. Потом на завод повез меня. Ну и понеслась душа в рай. То одно, то другое. Практически ничего из жизни Беляева не помню. Есть ряд моментов только… Типа встречи с Вами. Когда он в квартиру Вашу приходил. Потом, помню, как его сюда, в Союз отправили. Как готовили, не помню. Он на самом деле, конечно, не Беляев. Это — правда. Звали его Максимилианом. Больше подробностей не имеется. В моей башке, по крайней мере. Я так понял, какая-то страна, близкая к нам. Что-то славянское. Имею в виду по-настоящему родился он там. Потом, что еще… С Масловым он сотрудничал, да. Велел ему всю эту херню с чертежами замутить. Чисто по тем обрывкам, которые в голове имеются, я так понимаю, хотел побольше шумихи сделать, чтоб делегация с Кубы не приезжала. Он уже знал, что его «распечатали» для убийства Кастро. Ну, с инженером, конечно, ерунда получилась. Ваша внучка, видите ли, решила Беляеву допрос с пристрастием устроить. Херней какой-то его напоила. А тот должен был как раз с Львом Иванычем встречаться и планировал ночевать на даче. Предполагаю, Беляев догадывался, что помимо Филатовой и Ведерникова есть еще кто-то. Кто-то более серьёзный. Может, даже понимал, кто именно. В общем, все равно не судьба была. Александра Сергеевна влезла со своими экспериментами.

Ершов перевел взгляд на Комарову. Посмотрел сурово, но ничего не сказал. Хотя мне показалось, во взгляде его читалась весьма конкретная мысль. Мол, что ж ты, внученька, не проверила толком. Если случайно допустила, что он умер, так надо было убедиться. Если целенаправленно хотела, чтоб он умер, так надо было добить. М-да уж… Интересный человек Виктор Николаевич… Собственно говоря, я теперь понимаю, отчего Комарова такой выросла.

— Ну, и ещё, по мелочам кое-какая ерунда всплывала. Но все кусками, отрывками, — добавил я. — А потом вот эта история с Кастро понеслась. В защиту Беляева могу сказать, что убивать он его сильно не хотел. Да и вообще… Нелегалом тоже оставаться не хотел. Ему по душе своя жизнь была. Он даже надеялся, в глубине души, что про него вообще забыли. Мало ли.

— Хотел, не хотел… — Ершов хмыкнул. — Это что, ромашка вам, что ли? Люблю, не люблю. Он сам во все это ввязался.

— Да в смысле — сам?! — вот тут мне за предшественника стало немного даже обидно. — Он пацаном был. В приюте жил. Из этих сирот вот таких спецов и готовили.