— Это, да! Это — костюм. А вас где носило? Я уже почти час тут ошиваюсь, — Калинин сунул мне в руки столь необходимый команданте предмет. Вернее, теперь-то я знал, что предмет не такой уж необходимый. Просто хитрый кубинец таким образом дал Комаровой прекрасную возможность попасть на территорию «Кораблика». Кубинец, кстати, тот еще жук.

— Он ждал сигнала. Его предупредили, что будет определённый сигнал. Этого человека, который принесет весточку, необходимо впустить на территорию проживания, но по какой-то естественной причине, — пояснила мне Комарова, пока мы ехали на встречу с Калининым. — Собственно говоря, этот сигнал я и подала, когда на ухо ему сказала определённую фразу.

— Естественной причине? — я нервно хохотнул. — Действительно, естественнее не бывает. С костюмом он придумал, конечно… Оригинально придумал, в общем. Короче, и тут соврала… — Я покосился на Сашу, но развивать эту тему не стал. Уже ни к чему. Больше так, для проформы высказался. И без ее откровений понятно, вранья вокруг меня — до черта.

— Я тебе не доверяла, — Комарова сказала это, как само собой разумеющееся.

— А-а-а… ну, да. А сейчас?

Она повернулась, посмотрела на меня пристальным взглядом, а потом выдала.

— И сейчас не доверяю. Тем более — сейчас. Дед говорит, с тобой и правда что-то не так. Ну… эта фантастическая история.

— Ты про будущее? — я усмехнулся. А Комарова опять поморщилась. У нее постоянно следует негативная реакция, как только заходит речь о переселении душ.

— Слушай, ну, ты сам? Поверил бы? — она начала заводиться.

— Нет, конечно. Но тем не менее это — правда. А дед твой, он же далеко не дурак. Видит, что к чему. Не осмысляет, разумно или нет прислушиваться к моему рассказу или брать его за чистую монету. Просто видит.

— Ну, хорошо… — Комарова развернулась ко мне почти полностью, усевшись полубоком. — Расскажи тогда. Что там, в будущем? А? Светлое оно? Коммунизм по всей планете шагает? Свернули мы шею империалистической гидре?

— Э-э-э… нет! — Я засмеялся. Прям от души, если честно. — Рассказывать тебе ничего не буду. И, кстати, Виктору Николаевичу тоже. Несмотря на его возможности и связи. Там такое будущее, что его, наверное, лучше не трогать. Во-первых, я даже не могу представить, как можно было бы изменить ситуацию. Реально не могу. Это просто такое количество людей сейчас надо исключить из политических процессов, что охренеешь. Да и добром подобные действия не закончатся. Тут — как бы не обосрать все еще больше. Скажем так… лет двадцать относительно спокойной жизни у нас есть. А потом… Ну, потом я хотя бы знаю, что конкретно мне надо делать. Да и двадцать лет ещё прожить надо. Я уже боюсь загадывать что-либо наперед.

Комарова замолчала и отвернулась. По-моему, она обиделась. Но я искренне считал, о будущем точно никому рассказывать не надо. Изменить его один черт невозможно. И еще хрен его знает, во что эти изменения выльются.

— Значит, сейчас ведем себя, как и планировали с Марковым? — я предпочел уйти от скользкой темы разговора. — То есть внешне, типа, выполняем поочередно этапы всех поставленных задач.

— Да. Я же сказала. Мы должны действовать соответственно тому, что ждет от нас Вадим. Он ни на секунду не должен заподозрить, будто что пошло не так. Иначе, сорвется. Деду нужен Марков, в первую очередь. Но при тех условиях и обстоятельствах, из которых Вадиму будет сложно выкрутиться.