Быстро допев песню, и поклонившись овациям (были они, что у тут говорить), я вернул гитару владельцу, отмахнулся от клавишника что пытался меня перехватить, и рванул со сцены к парням. Что тоже с немалым удовольствием слушали меня, только с другой стороны, так что они не видели кто тут появился.

– Ввалим отсюда! – крикнул я им и мы стали продираться через слушателей. Парни шли как ледокол через толпу, так что мы вырвались на оперативный простор и рванули к дороге.

– Что случилось? – спросил Роман, когда мы подбежали как раз подъехавшему пустому такси.

– Легавые замели. Дело шьют, – быстро ответил я, садясь на переднее сиденье и сообщая водителю адрес отеля.

– Чего-о?!

– Наши меня увидели, как я на сцене корячился. Валим быстрее. Если что скажем, был двойник, пусть докажут. Одежду новую купить надо, а эту сжечь или выкинуть.

– А что будет? – спросил Андрей.

– И вам и мне хреново будет. Самый лучший вариант больше не пустят в город.

– Одежду сжечь надо. Эта улика, – деловито подтвердил Роман. – Скажи таксисту чтобы остановился у магазина с одеждой. Они тут допоздна работают, как я понял.

Скинемся, если не хватит.

– Ага.

В это время мы свернули на повороте и Марсово поле осталась позади.

Покупка рубашки и брюк, я еще и белья мужского прикупил, не заняло много времени и мы на полных порах рванули к отелю, по пути я переоделся в машине и выкинул старую одежду в первый попавшийся мусорный бак. Не забыв освободить карманы.

– Заедем с другой стороны, чтобы случайно с нашими не встретиться, – сообщил я спутникам. Таксист и так знал куда вести.

Высадившись, мы быстро скрылись в здании отеля. Парни пошли к себе, а я в ресторанчик принадлежавший отелю, где мне махал рукой Юрий Кузьмич.

– Давно ждете? – спросил я, присаживаясь рядом и с интересом оглядываясь. Ничего так, уютный ресторанчик.

– Да минут пять всего. На полчаса раньше приехал. Машину сдал, внучке позвонил, чтобы она меня в десять вечера забрала, прикупил спиртное и сразу к тебе. Охота сбывшим соотечественником пообщается. Тем более с таким юным. А то ваши что направляют по делам, такие… э-э-э нехорошие люди. Ни поговорить, не выпить.

Еще лаются.

– Это точно, – ответил я, с разрешения заглядывая в пакет, что принес старый белогвардеец. – О, Московская, да еще в импортном варианте. А чего только две?

Тут только губы мочить. Ладно, если что, добавим из местных запасов. Главное градус не понижать.

Когда появился Роземблюм, мы только прикончили первую бутылку. Старшой присел к нам за столик, заинтересовался разговором, познакомился Кузьмичом, с интересом выслушал меня. Про то что он нас меня видел на сцене не прозвучало ни слова.

После чего меня отправили отсыпаться перед тяжелым рабочим днем, а сам продолжил посиделки с Кузьмичом, было видно, что они нашли друг друга.

На входе в ресторанчик я столкнулся с девушкой-француженкой. Помог ей подняться, рассыпавшись в извинениях и предложил пройти ко мне в комнату, где я проведу более глубокие извинения.

Утром Роземблюм ходил разъярённый по моему номеру и зло тряс кипой фотографий, что держал в левой руке. Под конец добавив: -… Я теперь понимаю, почему мне приказали глаз с тебя не спускать и назвали стихийным бедствием!.. И скажи своей девке, чтобы хотя бы простыню на себя натянула, а то выставила свою филейную часть.

Весь этот пятиминутный монолог я выслушивал сидя на кровати с индифферентным видом, когда наступила кратковременная тишина, спросил:

– А что уже утро?

– Что-о-о?! А ну марш в душ, чтобы ты через пять минут стоял в фойе с бодрым видом!.