|
Он не ожидал оказаться в современной гостиной, обставленной со вкусом, где в ведерке их поджидала бутылка шампанского. - Ты не откупоришь ее? Я умираю от жажды. В сущности, мне никогда не нравилось виски, от него у меня остается неприятный привкус во рту. Она смотрится в зеркало, заново накладывает немного голубых теней на веки. - Ты никогда здесь не был? Погоди. Я тебе помогу. Она сама откупоривает бутылку. - Ты ведь женат, да? Я уверена, что у тебя красивая жена. Может, покрасивее меня. Признайся, ты бы предпочел прийти сюда с Алексой! Он попытался возразить. - Тсс! Я видела, как ты на нее смотрел. То же самое творится со всеми мужчинами. Я всего лишь закуска. В следующий раз ты получишь Алексу. Я постараюсь не слишком тебя разочаровать. Ты не пьешь? - Пью. Уже нельзя было отступать назад так, чтобы не задеть при этом ее самолюбие и не создать, возможно, инцидент с держателями меблированных комнат или с Фарраном, которого он подозревал в том, что тот является владельцем "Карийона". - Я тебе не нравлюсь? - Нравишься. - Мой номер не отшлифован. Мне нужно еще над ним поработать, но мы вынуждены периодически менять программу. Существуют ведь завсегдатаи, есть такие, что приходят два-три раза в неделю, главным образом из-за Алексы. - Кто тот высокий блондин, что был с ней в баре? - Не знаю. Наверное, один из ее друзей. - Он тоже часто приходит? - Время от времени. Она лжет. Ей неприятно говорить на эту тему. Она наполняет бокалы и приглашает его чокнуться. - Тебе не кажется, что здесь жарко? Ты позволишь? Она снимает платье, под которым на ней надеты только трусики и лифчик. - А ты не раздеваешься? Повернувшись к нему спиной, она наклоняется над диваном, который под ее несколькими точными движениями превращается в кровать. - Погоди, я помогу тебе. Она развязывает ему галстук, расстегивает рубашку. - Где, ты говорил, живешь? - В окрестностях Парижа. - В пригороде? - Не совсем. Чуть дальше. Кончиками ногтей она чертит узоры на его обнаженной коже, и он вздрагивает. - Ты не хочешь меня? Он неловко ответил: - Не знаю. Он разозлился на себя за эту фразу, за этот знак согласия. - В сущности, ты потрясающий тип. - Почему? - Потому что на твоем лице можно прочесть все, что ты думаешь. - И что же я думаю? - Ты боишься меня. Иди сюда! Выпей еще бокал. Он послушно идет, отказавшись от сопротивления, которое ни к чему бы не привело. Они оба голые, и это кажется ему почти естественным. - Ложись сюда. Нет. Ближе. Не двигайся. Он думает о телефонной кабине, о тех голосах в соседней комнате, о словах, что выкрикивала в бреду женщина, и, вероятно, именно это его и спасло. Он ничего не видит, никуда не смотрит. |
