На одной руке у него было перекинуто сложенное пальто, а в другой – он держал зонтик.

Руководитель четырех, человек в черном костюме и рубашке с открытым воротом, был тот самый, который прошлым вечером играл в карты в баре в Кастельбланке. На остальных были синие рубашки и штаны, какие носят люди, работающие на виноградниках и в оливковых рощах. Рубашки их не были заправлены в брюки, и деталь эта не ускользнула от внимания бизнесмена. Они огляделись вокруг, не обращая внимания на бизнесмена, и стали рассматривать пассажиров, проходящих на посадку. Куинн был в это время в туалете, и они его не видели. По радио в последний раз пригласили людей на посадку. Куинн вышел из туалета.

Он повернул резко направо в сторону дверей, одновременно доставая билет из грудного кармана. Четырех вновь пришедших он не заметил, а они стали приближаться к нему сзади. Грузчик покатил по залу множество сцепленных багажных тележек.

Бизнесмен подошел к грузчику и оттеснил его в сторону. Он выждал удобный момент и с силой толкнул тележки. На гладком мраморном полу они быстро набрали скорость и налетели сзади на четверых идущих мужчин. Один из них увидел их вовремя, бросился в сторону, поскользнулся и упал.

Второму человеку тележки ударили по бедру, сбили его с ног и покатились в разные стороны. Восемь тележек наехали на полицейского в черном мундире и сбили его с ног. Четвертый человек бросился ему на помощь. Они поднялись на ноги и последовали за Куинном, но успели лишь увидеть его входящим в зал для отлетающих. Они помчались к стеклянной двери.

Дежурная стюардесса остановила их с профессиональной улыбкой и сказала, что уже нет времени для прощания, так как посадка давно объявлена. Через стеклянную дверь они видели, как высокий американец прошел через паспортный контроль и вышел на поле. Кто‑то вежливо подвинул их в сторону.

– Извините меня, старина, – сказал бизнесмен и тоже прошел через двери.

Во время полета он сидел в отделении для курящих, на десять рядов сзади Куинна. На завтрак он выпил апельсинового сока и кофе и выкурил две сигареты. Как и Куинн, он был без багажа. В аэропорту Хитроу он стоял на четыре человека позади Куинна в очереди в паспортный контроль и шел, отстав от него на десять шагов, когда они пересекали зал таможенного досмотра, где остальные пассажиры дожидались прибытия багажа. Он видел, как Куинн взял такси, дождавшись своей очереди, затем кивнул в сторону большого черного автомобиля, стоявшего на другой стороне улицы. Он вскочил в машину уже на ходу. Они проехали туннель от аэропорта к шоссе М4, ведущему в Лондон. Автомобиль держался позади такси Куинна, пропустив вперед три машины.

Когда Филип Келли сказал, что попросит британцев наблюдать за портами с утра, он имел в виду утро в Вашингтоне. Из‑за разницы во времени британские власти получили послание в 11 часов утра по лондонскому времени. Через полчаса указание о наблюдении за портами поступило к офицеру, ответственному за паспортный режим в Хитроу, который видел как за полчаса до этого Куинн проходил паспортный контроль. Он передал свой пост коллеге, а сам сообщил об этом по начальству.

Два офицера из специального отдела, дежурившие в отделе иммиграции, опросили таможенников, и один из них, работавший в «зеленом» коридоре, припомнил высокого американца, которого он остановил на минуту, поскольку тот был без багажа. Когда ему показали фотографию Куинна, он опознал его.

На улице дежурные диспетчеры по распределению такси также опознали его, но они не запомнили номер машины, в которой тот уехал.

Иногда таксисты служат важным источником информации для полиции, и поскольку они являются законопослушными гражданами, за исключением редких случаев уклонения от уплаты подоходного налога, что не касается полиции столицы, их отношения с полицией всегда хорошие.