Стас побледнел, глядя на Матвея огромными глазами, потом неловко ткнулся носом ему в щеку и заковылял в свою комнату. Ольга Николаевна и Матвей посмотрели ему вслед, переглянулись.

— Это правда? Есть шанс? — спросила женщина.

— Да, я консультировался с хирургом, в областном центре хирургии есть один специалист. Говорит, излечимо, хотя только с помощью операции.

— Дай‑то Бог!

Пока ехали на Гагарина, где в парке располагался Рязанский областной хирургический центр, Матвей размышлял о внезапном проявлении криминальных сил, коснувшихся непосредственно его самого. До этого момента в жизни Матвея и людей, окружавших его, особого ничего не происходило, словно им дали отдохнуть от переживаний и потрясений. Но сон означал приближение волны каких‑то негативных событий, и первой ласточкой было избиение учительницы Стаса. Единственное, что надо было решить, — это как реагировать Матвею. Стоило ли вмешиваться в события, которые вполне могут завести в тупик. С другой стороны, оставлять все как есть, делать вид, что ничего не случилось, Матвей не мог.

Стас, увлеченно рассказывающий о своих делах, заметил рассеянный вид старшего товарища и замолчал. Потом сказал:

— Ты об учительнице думаешь?

Соболев не удивился прозорливости мальчишки: тот давно научился видеть настроение собеседника, пройдя хорошую школу жизни без родителей и близких.

— В общем‑то да. Что с ней?

— Сотрясение мозга, рука сломана. Лежит в больнице Стасова, мы к ней классом ходили.

Больше вопросов Матвей не задавал.

Хирург Ляшенко оказался огромным, пузатым и краснолицым здоровяком с могучими руками и зычным голосом. Но разговаривал он жизнерадостно, интеллигентно, с юмором и сразу понравился и Матвею, и Стасу.

— Чудес не обещаю, но бегать будет, — сказал он после получасового осмотра. — Это самый обыкновенный случай менискового повреждения, приведший к появлению мозолистого тела и фиксации коленного сустава. Через неделю — на операцию. И не реветь! — повернулся хирург к Стасу, хотя тот реветь и не собирался, ошеломленный заявлением, что он будет бегать.

— Доктор, делайте все, что хотите, — сказал Матвей, когда они остались с ним наедине, — но вылечите парня! Он заслужил. Любое ваше условие будет выполнено.

— Никаких «условий» мне предлагать не надо, я и так сделаю операцию. А вот в послеоперационный период вам придется за ним поухаживать по особой методике. Надо будет разрабатывать и сустав, и мышцы.

— Гарантирую!

— Сын?

— Сын, — твердо ответил Матвей.

— А на вид вы гораздо моложе. Что же мать не пришла?

Матвей смущенно раздумывал, кого можно было бы назвать матерью Стаса в данной ситуации, Ольгу Николаевну или Кристину, но хирург понял его замешательство по‑своему.

— Понимаю, боится врачей. Небось, обожглась когда‑то на лечении. Все, через неделю пожалуйте к нам. Приемный покой на первом этаже, я запишу вас в очередь. Будьте здоровы.

— А он не обманывает? — уже в машине спросил Стас. Щеки его горели лихорадочным румянцем.

Матвей засмеялся, потрепал мальчишку по вихрам, и тот ответил слабой улыбкой.

По пути они заехали в Школу безопасности, где работал Балуев. Школа размещалась в старом двухэтажном здании на Комсомольской площади, специально отреставрированном для такого рода заведений. Весь первый этаж занимали спортзал и сауна с душем, а верхний был разбит на тренировочные комнаты по секциям и вмещал небольшой зал со снарядами для накачивания мышц. Тир и полоса препятствий располагались во дворе, за двухслойным забором из металлической сетки.

Василия они отыскали на втором этаже, в одном из тренировочных боксов, где он занимался рукопашным боем с группой молодых крепких ребят.