Дэв чуть отстранилась, чтобы посмотреть в лицо матери.

– Это все, что нам осталось,- закончила Тима.

Дэв с силой сжала челюсти, мускулы на шее чуть подрагивали. Послать дым могло означать только одно. Старейшины, знахари клана и семья больного соберутся вместе и поднимут священный дым, вознося молитвы Духам. Дым приведет Большого Духа, он поможет. Была только одна проблема, у Сары не было здесь семьи… самым близким человеком здесь для нее была Дэвлин.

Тима наблюдала за внутренней борьбой дочери, когда та поняла, что от нее требуется. Она понимала, чего просит от Дэвлин, но это будет испытание чувств Дэвлин к Саре, ее согласие решит все. Сердце Тимы не забыло боль, которую испытало, когда Тима в последний раз обращалась к Дэвлин с подобной просьбой. Ее муж, Тэкола, лежал на этом самом смертном одре. Травы оказались бессильны, и Тима просила Дэвлин послать вместе с ней дым, но гордость юной Дэвлин не позволила тогда ей опуститься на колени перед Духами или перед кем бы то ни было, даже если на кон была поставлена жизнь ее приемного отца.

Дэвлин встала и запустила обе руки в свои смоляные волосы. Ее глаза нервно метались из стороны в сторону, мысль билась не в силах найти иного выхода.

Тима не хотела сообщать Дэвлин о своем видении, но она видела, что дочь никак не может решиться. Если бы только она смогла заставить ее заглянуть в сердце маленького Лосося, и увидеть там, что судьбы их навсегда связаны вместе, но одна судьба может вот-вот прерваться!

– Мне было видение прошлой ночью… о твоем маленьком Лососе,- призналась Тима.

Дэвлин снова села рядом с матерью.- Почему ты не сказала мне?

– Я говорю тебе сейчас,- ответила Тима. Пожилая женщина надолго замолчала. Голубые глаза Дэвлин, не отрываясь, смотрели на нее, пытаясь прочитать на лице женщины ответ на вопрос, который ее мучил. Наконец Тима рассказала ей, все, что видела во сне. Сердце Дэвлин сжалось от боли.

Все что Дэвлин могла, это смотреть, как Сара, беспомощная, лежит на шкурах. Она понимала, что означает видение матери. Дэв была единственной, кто мог послать дым на защиту Сары, и это была единственная вещь, которую она не могла для нее сделать.

Она долго молчала, потом встала и пошла к выходу.- Я не могу,- прошептала наездница.

***

Наездница сидела на острых камнях, слушая, как вода падает в глубокое ущелье. Сюда она приходила ребенком, чтобы спрятаться. Хотя к тому времени, как ее удочерили Тима и Тэкола, она уже убила человека, сердце ее было еще детским. Жестокие шутки других детей все еще ранили ее, и она приходила сюда, чтобы снова обрести душевный покой.

То, о чем просила ее мать, рвало на части ее сердце. Разве ты не говорила, что готова на все ради Сары… разве… разве ты не любишь ее всей душой? Сколько ты должна еще страдать из-за смерти тех, кого любишь? Сколько ты ждала, пока в твоей жизни не появилась женщина твоей мечты, Сара?

Она вспомнила времена, когда жила вместе с кланом… первый раз, когда она впервые открыто посмотрела на женщину, свободу, что ощутила, когда не надо было скрывать свои чувства к женщине, когда можно было свободно восхищаться ее красотой. То, что белые люди воспринимали с отвращением, здесь считали благом. Она быстро поняла, что не единственная в клане, которая испытывает влечение к своему полу. Племя воспринимало такие отношения как дар свыше. Не то, чтобы все стремились к этому, но когда две женщины влюблялись друг в друга, считалось, что это Великий Дух отметил их.

Когда она выросла и покинула клан, то стала использовать секс как инструмент, как оружие, для того, чтобы держать в узде мужчин, которыми командовала. Нельзя было сказать, что она не испытывала удовольствия, испытывала, но всегда держала свои ощущения под контролем. Секс, кроме всего того, что он позволял получить, был для нее всего лишь физиологический акт… не более.