— А ты красивая, — проговорил он, заступая ей дорогу. Таких великанов Фэйли в жизни не видела, в нем было, наверное, футов семь росту, да и фигура была под стать. Он не был толстым — ей еще ни разу не встретился толстый айилец, — но уж очень широк в кости. Он рыгнул, и на нее пахнуло перегаром. Пьяных Айил она уже видела, когда они обнаружили бочки с вином в погребах Малдена. Однако страха она не чувствовала. Гай'шайн могут быть наказаны за разные проступки, даже за такие, о которых немногие из мокроземцев знали, в чем они заключаются, но белый балахон обеспечивал им и определенную защиту, а кроме того, у нее были и другие причины не бояться.

— Я гай'шайн Хранительницы Мудрости Севанны, — произнесла она самым подобострастным тоном, на какой была способна. К своему отвращению, она дошла до того, что он удавался ей очень хорошо. — Севанна будет недовольна, если я начну отвлекаться от своих обязанностей на разговоры. — Она еще раз попыталась обойти его и ахнула, когда он схватил ее за руку; его ладонь могла бы обхватить и руку вдвое толще ее, да вдобавок осталось бы еще несколько дюймов в запасе.

— У Севанны сотни гай'шайн. Она не будет скучать, если ей придется обойтись часок-другой без одной из них.

Он поднял девушку в воздух с такой легкостью, словно подушку, и ее корзина упала на мостовую. Прежде чем Фэйли поняла, что происходит, великан сунул ее себе под мышку, так что ее руки оказались прижаты к бокам. Она открыла было рот, чтобы закричать, но он свободной рукой прижал ее лицо к своей груди. Запах пропитавшейся потом шерсти заполнил ноздри. Фэйли не могла видеть ничего, кроме серо-бурой шерсти. Где же эти две Девы? Девы Копья не допустят, чтобы он поступал так! Любой айилец, который увидит подобное, обязан вмешаться! Она не ожидала помощи от кого-либо из гай'шайн. Если ей повезет, один-два из них могут побежать за подмогой, но самым первым уроком, который выучивали гай'шайн, было: даже за угрозу применения силы их подвесят за лодыжки и станут бить до тех пор, пока они не завоют. По крайней мере, это первым делом объясняли гай'шайн-мокроземцам; Айил и так знали, что гай'шайн запрещено проявлять насилие при любых обстоятельствах. При любых обстоятельствах. Впрочем, это не мешало ей яростно лягаться. Судя по его реакции, с таким же успехом девушка могла лягать каменную стену. Он продолжал идти, унося ее с собой. Фэйли вонзила в обидчика зубы так глубоко и крепко, как смогла, но добилась лишь того, что рот наполнился грязной грубой шерстью, а по его мускулам зубы скользнули, не найдя ни единой слабины, чтобы ухватиться. Пленница попыталась завопить, но крик едва расслышали даже собственные уши.

Внезапно монстр остановился.

— Я сделал эту девчонку гай'шайн, Надрик, — раздался низкий голос откуда-то со стороны.

Фэйли почувствовала раскаты хохота в груди великана еще до того, как услышала их. Она не переставала лягаться, извиваться и пытаться закричать; однако похититель, кажется, даже не замечал ее усилий.

— Теперь она принадлежит Севанне, Безродный, — сказал великан (Надрик?) презрительным тоном. — Севанна берет себе, что она хочет, а я беру то, что я хочу. Это наш новый путь.

— Севанна действительно взяла ее, — спокойно отвечал второй, — но я не давал ее Севанне.