— Разумеется, разумеется, — ответила Аримилла, проезжая на своей раскормленной кобыле мимо Элении и не бросив на нее даже взгляда. Ее голос был сладким как мед и ласковым до тошноты. — Ты же знаешь, я забочусь о ее безопасности не меньше, чем о своей. — Улыбаясь своей бездумной улыбкой, она принялась расправлять плащ на плечах Насина, разглаживая складки с видом человека, укутывающего в шаль любимого, но увечного ребенка. — Здесь, снаружи, слишком холодно для тебя. Я знаю, что тебе нужно. Теплая палатка и кубок подогретого вина с пряностями. Я с радостью пошлю свою горничную приготовить вино для тебя. Арлин, проводи лорда Насина в его палатку и подай ему кубок доброго вина.

Стройная девушка из свиты Армиллы содрогнулась всем телом, затем медленно выехала вперед, откидывая капюшон своего простого синего плаща; под капюшоном открылось хорошенькое личико с испуганной дрожащей улыбкой. Все окружающие гости подхалимы и лизоблюды внезапно принялись поправлять свои плащи и натягивать перчатки, глядя куда угодно, только не на горничную Аримиллы. Особенно женщины. Любую из них могли выбрать с такой же легкостью, и они знали это. Как ни странно, Сильвейз не отвела взгляда. Ее лицо невозможно было рассмотреть в тени капюшона, но ее голова повернулась, следуя за движением девушки.

Насин обнажил зубы в ухмылке, что сделало его еще более похожим на козла, чем обычно.

— Да, конечно! Вино с пряностями — это будет отлично! Арлин, не так ли? Пойдем, Арлин, пойдем, моя хорошая девочка. Ты не замерзла? — Девушка вскрикнула, когда он набросил ей на плечи край своего плаща, притянув ее к себе так близко, что она чуть не вывалилась из седла. — В моей палатке тебе будет тепло, обещаю. — Не бросив назад даже взгляда, он шагом отъехал от собравшихся, хихикая и шепча что-то на ухо девушке, которую держал, обняв за плечи. Его дружинники последовали за ним, сопровождаемые скрипом кожи и неспешным, звучным чавканьем конских копыт по грязи. Один из них засмеялся, словно товарищ сказал ему что-то забавное.

Эления с омерзением покачала головой. Одно дело — выставить перед Насином хорошенькую женщину, чтобы отвлечь его внимание, — ей даже не требовалось быть особенно хорошенькой; любая женщина, которую старый козел загонял в угол, была в опасности, — но использовать для этого собственную горничную просто отвратительно. Впрочем, не настолько отвратительно, как сам лорд Насин.

— Ты обещала держать его подальше от меня, Аримилла, — произнесла Эления тихим, напряженным голосом. Сбрендивший старый развратник мог забыть о ее существовании на какое-то время, но он вспомнит о ней в следующий же раз, когда увидит ее. — Ты обещала отвлекать его.

Лицо Аримиллы стало угрюмым, она раздраженно подтянула повыше свои перчатки для верховой езды. Она не получила то, чего хотела. Это было для нее большим оскорблением.

— Если ты хочешь, чтобы тебя не одолевали поклонники, тебе следует держаться поблизости от меня, а не разгуливать где попало. Что я могу поделать, если ты привлекаешь мужчин? И я ведь спасла тебя. Я еще не слышала ни слова благодарности за это.

Эления стиснула зубы так, что заболели челюсти. От необходимости делать вид, что она поддерживает эту женщину по собственной воле, ей хотелось кого-нибудь укусить. Ясно, какой ей уготован выбор: либо написать Джариду, либо готовиться к длительному медовому месяцу со своим «нареченным». О Свет, она могла бы сделать выбор, если бы не была уверена, что Насин запрячет ее в каком-нибудь отдаленном поместье, даже если она смирится с его лапаньем, и в конце концов забудет о том, что она там находится. И оставит ее там. Аримилла, впрочем, настаивала на том, чтобы она соблюдала правила игры.