Это значит - в мировых раскатах,

Где берут космический разгон

И мезоны, и Медведиц туши.

Угадать незыблемый закон,

Уловить планет живые душ…

Прошла неделя с того дня, как Аполлон появился в гавани и, немного привыкнув к земной гравитации, освоив «тяготы тяготенья», приступил к работе.

Это небольшое событие, конечно, едва ли заслуживало внимания: мало ли роботов различных систем трудится в порту! И потом, списанный со всех космических служб робот - зрелище не очень радостное. Тем более такой робот, как Аполлон, которого какой-то остряк в порту назвал «подвижным ископаемым».

Кто мог знать, что через короткое время Аполлон окажется в центре внимания не только жителей гавани, но и всех землян, всех людей Солнечной системы?

Однажды вечером Коля пришел домой необычно поздно. Мать была в отъезде. Встревоженный отец места себе не находил. Он уже собрался включить систему всеобщего оповещения, когда послышался звук отворяемой двери.

- Коля? - позвал он негромко, боясь, что ошибся.

В ответ послышалось невнятное бормотание.

- Это ты, Коля?! - крикнул отец.

- Я, конечно. Что ты кричишь?

Отец вышел в коридор.

Мальчик тщательно прикрыл за собой дверь, подергал ее и, только убедившись, что язычок автоматического замка, которым не пользовались никогда, держит ее прочно, облегченно вздохнул и посмотрел на отца.

- Добрый вечер,- сказал Коля.

- Вечер? Скорее ночь,- ворчливо заметил отец. Ом сделал вид, что не заметил, как Коля торопливо нажал собачку замка.

Не реагируя на замечание отца, мальчик несколько мгновений простоял неподвижно, словно к чему-то прислушиваясь. Затем молча направился на кухню.

Отец пошел за ним, не зная что и думать. Одежда мальчика была в беспорядке, а сам он выглядел подавленным и растерянным.

Коля открыл кран, набрал полную чашку ледяной воды и залпом осушил ее. Затем набрал еще одну, но пить не стал, опустил ее на стол, сильно расплескав.

- Ты ел что-нибудь?

Коля вздрогнул, как от удара, обратив на отца непонимающие глаза.

- Давай поужинаем, сынок,- мягко предложил отец.

Коля послушно, словно робот, подошел к кухонной панели, секунды три-четыре отрешенно смотрел на нее, затем наугад нажал на какую-то клавишу. Это оказалось «молоко с булкой».

- Подрался, что ли?

- Нет, я ни с кем не дрался,- процедил мальчик. Он придвинул стаканчик к отверстию, безучастно наблюдая за пенящейся молочной струей. Тостер выбросил на блюдце несколько ломтей поджаренной булки, и в воздухе аппетитно запахло.

Не притронувшись к еде, Коля отодвинул поднос так резко, что молоко пролилось, и встал из-за стола.

- Расскажешь ты наконец, что случилось? - резко потребовал отец.

Они стояли друг против друга, старший и младший Искра, . и смотрели один на другого в упор, не мигая. Оба одинаково синеглазые, они напоминали братьев. Первым, не выдержав, отвел взгляд в сторону Коля.

- Не могу, папа,- пробормотал он, теребя бахрому оконной шторы.

- Не можешь?

- Не имею права.

- Ты связан словом?

Коля покачал головой.

- Тогда не понимаю.

- Видишь ли, то, что я расскажу, может повредить…

- Тебе?

- Нет, тому… Другому.

- Кто же он?

- И этого не могу сказать.

Начальник порта посмотрел на сына. Вертикальная складка прорезала лоб Коли, губы были упрямо сжаты, во взгляде читалась решимость и твердость. «Все мы такие, Искры, упрямая порода,- подумал отец, чуть усмехнувшись.- Что ж, черта характера не из худших».

- Может быть, потом, попозже, обстоятельства изменятся, и я тогда смогу все тебе рассказать,- пробормотал Коля.