С бьющимся сердцем приоткрыл он дверь и выскользнул на оживленную улицу.

У парадного его терпеливо поджидал Аполлон.

Глава четвертая

Память

Летело небо цвета стали

В разводьях огненной реки.

И словно крабы проплывали

Матерые материки.

Сменялись ночи в мари сонной

И зори цвета мятежа,

И спутник новообретенный

Вил кольца, медленно кружа.

Па розовеющем экране

Округлый мир, еще чужой.

Корабль, снижаясь, шел в тумане.

Перед последнею межой.

Память робота отлична от памяти человека.

Человек, как известно, лучше всего запоминает впечатления детства, причем самого раннего. С годами память слабеет, и подчас пожилому человеку вспомнить то, что было вчера, труднее, чем то, что случилось с ним давно, десятки лет назад.

У Аполлона все было иначе.

Он лучше запоминал недавние события. Наоборот, то, что происходило давно, понемногу как бы выветривалось из его памяти, исчезало, таяло, и сознание этого было невыносимо.

Робот чувствовал, что его внезапный интерес к маленькому Искре был связан с каким-то очень давним, изначальным событием, память о котором была погребена под толщей столетий.

И Аполлон решил любым усилием воли, пусть самым неимоверным, восстановить этот участок своей памяти.

Однажды он увидел, как из двери одного из домов вышел старший Искра. Значит, Коля тоже жил здесь! Робот стал ждать. И дождался - Коля тоже вышел из дома.

- Аполлон!.. - В голосе мальчика радость была смешана с тревогой.

Робот шагнул к нему.

- Как ты нашел дом, где я живу?

- Сам не знаю… Но разве это важно? Здравствуй, Искра! - пророкотал робот.

- Здравствуй.

Минуту они шли в молчании.

Коля с некоторой опаской поглядывал на робота.

- Почему ты меня преследуешь, Аполлон? - строго спросил Коля. - Дел у тебя, что ли, других нет?

- Не опасайся меня, Искра. Я твой друг, я спасу тебя.

- Ты ходил в технический центр?

- Нет.

- Зря. Я ведь посоветовал тебе обратиться к робототехникам,- мальчик и не заметил, как впал в покровительственный тон.

- Я обращусь к ним, но попозже.

- Обещаешь?

- Обещаю.

- Ладно,- великодушно согласился Коля. Он догадывался об опасениях Аполлона.

- …Извини меня за вчерашнее,- выдавил из себя робот.

- А ты меня.

Я хотел спасти тебя,- продолжал Аполлон.- Я и сейчас этого хочу.- С этими словами робот сделал шаг к Коле, но тот, все время находившийся настороже, успел отскочить в сторонку.

Теперь Аполлон снова напоминал ему вчерашнего преследователя: кустик антенны на макушке, хотя и помятый, начал вращаться, щупальца-клешни угрожающе протянулись в сторону мальчика.

Коля нырнул под щупальца, ловко вспрыгнул на ленту и помчался в сторону гавани, не оглядываясь.

С этого, дня, едва выдавался свободный часок, Аполлон погружался в пучины собственной памяти. Он двигался медленно, наугад. Так на ощупь передвигается человек, попавший в незнакомое помещение без света. Один неверный шаг - и зашибешься об острый край стола или спинку стула…

Первое воспоминание, самое свежее,- о происшествии в пакгаузе, о том, как он несколько часов держал Колю в щупальцах, едва не раздавив его, было не слишком-то приятным. Но что делать! Уйти от него, стереть его было нельзя - из песни слова не выкинешь, как говорят люди. Только двигаясь шаг за шагом в глубины памяти, он сумеет подойти к тому невообразимо далекому дню, когда конструктор в биоцентре повернул верньер, начав отсчет его самостоятельного бытия.

О случае в пакгаузе Коля так и не рассказал никому - ни отцу, ни ребятам.