— Как бы заражения крови не было.

— Да брось, на мне заживёт, как на волке.

— Маугли, — Светка коснулась губами щеки мальчишки. Тот покачал головой:

— Отставить… Заряди карабин. А то как-нибудь придёшь на дискотеку, к тебе пристанут…

— …а я с плеча карабин сниму и скажу… — Светка не могла придумать, что скажет, но явно была поражена красотой выдуманной картины. — О! Я себе пистолет оставлю!

— Не оставишь, — жёстко отрезал Рат. Светка насупилась, но почти тут же поклонилась:

— Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель… Ну? Куда тут смотреть и нажимать?..

… — Я когда из тайги прошлые годы возвращался, каждый раз подолгу не мог под крышей спать, — Рат откинулся на рюкзак, вытянул ноги и вздохнул. — В интернате первые годы воспитательница зайдёт ночью, меня нет. Она искать — а я в саду под деревом в одеяло завернулся и сплю… Шуму было, даже слёз.

— Кто плакал-то? — лениво поинтересовался Егор.

— Все…

— А, — Егор вдруг засмеялся. — Два года назад парень, он у нас как раз был младшим инструктором по альпинизму… ну, мне было тринадцать, ему — пятнадцать… Он англичанин настоящий, Джек Рафферти, мы с ним не то что дружили, но я его русскому учил…

— Мату, — заметила Светка. Егор засмеялся опять:

— Ну, и этому тоже… Но вообще-то серьёзно… Вот. Он такой твой английский вариант,

Рат. С тараканами насчёт долга, чести и Родины. Там таких и нет уже почти, а он, значит, поступил в Уэлбекский колледж, это шарашка вроде наших суворовских училищ. И его два дяди, они тоже военные, уговаривали, на кого специализироваться. Один у него горный стрелок, другой — байдарочник, это не спортсмен, а спецназовец морской пехоты… Ну, сагитировал дядя Фред, который горный стрелок… Так. При мне разговор был, они все трое — этот парень, Джек, дядя Фред и дядя Том — стояли в вестибюле и говорили. Ну и дядя Том, который байдарочник, говорит, мол, племянник, я, похоже, оказался плохим агитатором? А Джек ему — да, но теперь я точно знаю, что ты любящий дядя…

— Не поняла, — призналась Светка, когда мальчишки просмеялись.

— Проехали, — отмахнулся Сашка. — В прошлом году в военном лагере было… Тёзка мой,

Сашка Редин… Неделя прошла — от его девчонки ни единого звоночка. Вторая началась… Он ходит, как в воду опущенный. Ему вечером в беседке Никитос — это наш комвзвода был, шухарной такой, хоть и старше нас намного — говорит: «Санчес, — он нас всех так называл, поэтому и сам Никитос, хотя он Никита Олегович, — Санчес, ну нельзя же так. Возьми себя в руки!» А Сашка вздохнул и говорит: «Сегодня брал уже три раза — не помогает…» Опять не поняла?

— Дурак, — печально сказала под общий смех Светка. — Ксанка, расскажи что-нибудь о нашей женской доле.

Ксанка, которую Егор удобно устроил рядом с собой, развела руками. Тогда Светка встала, взъерошила волосы пальцами, раскинула руки в стороны и безо всякого предупреждения очень мелодично завопила — пением это назвать было трудно:

— Светка кивнула Сашке: — Ну, как там дальше твой Вовка пел?! — и Сашка, вскинув голову, поддержал припев:

— и дальше пел уже сам, эта песня очень подходила для мужского — ну, мальчишеского — голоса:

— два мальчишеских голоса отчаянно перекрикивали друг друга в ночной тайге, словно торопясь успеть пожаловаться до конца на то, что нету на Руси правды, как не было раньше, что до бога высоко, до царя далеко, а Егор, молчавший и слушавший, вдруг вспомнил виденное в фильме «Ермак» и запавшее, оказывается, в память: «— А где ж они, слуги-то мои верные? — Да где ж им быть-то, государь, слугам-то твоим верным? На дыбе… А ты их убей, Ваня, ты их убей! Всё одно — бояре царство твоё пропьют, разворуют!» Он даже мотнул головой, чтобы отогнать видение…

— Отец очень Высоцкого любил, — пояснил Рат.