Изменить размер шрифта - +

Да так ли я, действительно, любил хирургию? А не бред ли это души моей, ведь если истинно любишь и делаешь что-либо для истины, а без всякого утилитаризма, не должно же быть ни суетности, ни тщеславия? А так ли было?

Я не занимаюсь тем, что любил. Я занимаюсь теперь тем, над чем посмеивался.

1965 г.

 

 

И Я ТОЖЕ

 

 

На часах без четверти восемь.

Это уже граничит с опозданием. Тем не менее вставал я медленно и нехотя. Хотелось спать. К тому же ломило левое плечо, и это меня озадачивало и уж никак не стимулировало ускорения темпа. Посетовав на эту боль и позавидовав все еще спавшей дочери, я стал набирать скорость. Движения убыстрялись в геометрической прогрессии.

Почистить зубы, помыться, побриться — это все недолго. Однако брился я уже со страшной скоростью.

Почему ж так нудно болит плечо? Можно подумать, что у меня стенокардия. И до чего же неохота сегодня дежурить. Опять аппендициты сквозь ночь сплошняком.

До чего же неприятно в плече! Нет, поесть все же надо.

— Ты со мной выезжаешь или еще остаешься? Ну так едем быстрей.

До чего же плечо болит!

Бег на работу в том темпе, который только еще не бег. Вся неприятность в том, что спешка-то аритмичная.  Набрать бы ходу с утра, и так бы целый день, но в одном темпе.

— Я, пожалуй, сейчас закурю. Если боль усилится, значит, стенокардия.

Первая сигарета за день. Да еще после еды. Да на улице к тому же тепло. Это ли не блаженство! Но... надо спешить.

Боль в плече не усилилась, но появились какие-то неприятные ощущения в середине грудной клетки. Не больно... но и гимнов радости петь неохота.

А может, все-таки стенокардия? К черту. Лучше я выплюну сигарету. Но вообще этого не может быть. Если в тридцать лет грудная жаба, то что же будет в сорок и будет ли пятьдесят?

Кажется, я даже доволен, что у меня болит. Расту в собственных глазах.

Сначала у меня прием в поликлинике. Она хоть и детская, все же относительно спокойно. Но вот потом больница. Впрочем, к тому времени все пройдет, наверное.

— Все ж плечо-то болит. Может, забежать в приемный покой больницы и пососать валидол?

— Конечно. Давай забежим по дороге.

— А ну их к черту. Обойдется. Не тресну. К тому же это все равно не стенокардия.

— Вечно ты юродствуешь. Ну что за дурацкие рассуждения? Раз болит — пойди и возьми что-нибудь. Если бы это было у меня, ты бы целый митинг устроил. Рассказал бы о невежестве и о чем хочешь. Пойдем возьмем валидол.

Действительно, юродствую и вообще, кажется, в полном восторге от возможности поговорить о валидоле для себя.

— Ну, ладно. Что ты развоевалась? Никуда я не пойду. Во-первых, это не стенокардия, а во-вторых, вон автобус, и если мы не ускорим наш повествовательный ход — опоздаем.

Почему-то на бегу всегда хуже думается. Это при таком опять же аритмичном беге. А бежать в одном ритме, раздумчиво, очень даже приятно.

Если сейчас от бега станет хуже — стенокардия. Тоже ведь метод диагностики. Вроде сигареты.

Как автобус идет? То еле двигается, то несется. Здесь быстрее дорогу надо приводить в порядок. От такой езды все автобусы разваливаются. Совсем недавно вышли на линию, а теперь уже скрипучая развалюха. Сначала дома настроили, теперь дороги прокладывают. Целый город вырос, а магазинов нет. Тоже ведь аритмия.

— Раз ты сидишь и молчишь, я буду читать. Удивительная эта книга — «Тигр снегов». Как плечо, болит?

— Плечо болит, зараза. А «Тигр» действительно хорош. Помнишь эту главу о религии: «Ом мани падме хум, ом мани падме хум». Вот уж действительно надо уметь видеть, а не писать. Писать легче. Но увидеть! Ну, читай... Черт с тобой. Я тоже буду читать.

Быстрый переход