— Доктор Бауман крайне внимательно относился к Пейшенс и очень часто бывал у вас. Если быть точным, то, судя по отчетам, он за последние восемь месяцев посещал ее раз в неделю. Это не противоречит тому, что сохранилось в вашей памяти?

Джордан утвердительно кивнул и тут же получил выговор от судьи Джексона.

— Свидетель должен говорить, чтобы можно было стенографировать слушание.

— Да, я это помню, — сказал Джордан.

— Пейшенс предпочитала, чтобы врач лечил ее на дому?

— Да, она не любила ездить на прием.

— Почему?

— Больницы приводили ее в ужас.

— Следовательно, посещения на дому полностью отвечали интересам и желаниям Пейшенс?

— Да, вы правы.

— Поскольку вы частично отошли от дел и большую часть времени проводите дома, то, как я полагаю, у вас была возможность контактировать с доктором Бауманом во время его многочисленных визитов?

— Конечно, — согласился Джордан. — Мы каждый раз с ним беседовали. И эти встречи были дружескими.

— Полагаю, что вы всегда были в доме, когда доктор Бауман консультировал Пейшенс?

— Да. Я или наша горничная.

— Возникало ли когда-нибудь во время ваших разговоров с доктором Бауманом, которые, как я понимаю, вращались в основном вокруг здоровья Пейшенс, слово «ипохондрия»?

Джордан метнул взгляд на Тони, а затем, снова глядя на Рэндольфа, ответил:

— Да, возникало.

— Как я полагаю, вам известно, что обозначает это слово.

— Думаю, что известно, — пожал плечами Джордан.

— Оно применяется в отношении лица, которое концентрирует свое внимание на нормальных отправлениях и функциях организма, считая, что они указывают на серьезные нарушения здоровья, требующие немедленного врачебного вмешательства. Вы именно так понимаете этот термин?

— Я не смог бы дать столь четкого определения, но в целом понимаю именно так.

— Употреблял ли доктор Бауман этот термин по отношению к Пейшенс?

— Употреблял.

— Использовал ли он этот термин в уничижительных тонах?

— Нет, он этого не делал. Он всегда говорил, что не надо забывать, что ипохондрики могут страдать не только от вымышленных, но и от настоящих болезней. Более того, доктор Бауман подчеркивал, что даже воображаемые болезни вызывают у них подлинное страдание.

— Несколько минут назад, когда вопросы вам задавал мистер Фазано, вы сказали, что состояние Пейшенс в промежуток между телефонным разговором с доктором Бауманом и его прибытием в ваш дом не изменилось. Это так?

— Да, так.

— Во время разговора по телефону вы сказали доктору Бауману, что у Пейшенс затрудненное дыхание. Вы это помните?

— Да, помню.

— Кроме того, вы сказали, что она, как вам кажется, посинела. Вы эти слова тоже помните?

— Я не помню дословно, но суть передана правильно.

— Меня вполне удовлетворило бы, если бы вы сейчас заявили, что это «максимально близко» к сказанному в то время. В своих предварительных письменных показаниях вы употребили словосочетание «максимально близко». Вы хотите, чтобы я зачитал ваши показания?

— В этом нет необходимости.

— Прибыв в ваш дом, доктор Бауман обнаружил, что синюшность была на всем теле больной и она едва дышала. Можете ли высказать, что со времени вашего телефонного разговора в ее состоянии произошли серьезные изменения?

— Я в этой страшной ситуации делал все, что мог. Я совершенно ясно сказал доктору, что Пейшенс очень больна и что ее надо отправить в больницу.