Однажды проснувшись, Крэг посмотрел в зеркало, и то, что он там узрел, ему крайне не понравилось. Крэг захотел восполнить потерянное время и в один миг стать разносторонней личностью. Но это не могло остаться для него простым хобби. Как и в случае с медициной, он решил вложить в свое преобразование все силы. Он настаивал на том, чтобы я к нему присоединилась. Но я, естественно, не могла этого сделать из-за работы и детей, за которых несу ответственность. Именно это, как я понимаю, и послужило первоначальной причиной нашего разрыва. Леона появилась позже — после того как он почувствовал свое одиночество.
— Если ты хотела, чтобы я его пожалел, то у тебя не получилось.
— Нет, я просто хотела, чтобы ты понял, с чем мы столкнулись. Адвокат истца знает, что у Крэга и Леоны были билеты в филармонию как раз на тот вечер, когда умерла жена истца. Адвокат утверждает, что у него есть свидетель, который докажет, что Крэг приехал к пациентке, зная почти наверняка, что у нее инфаркт. Если бы инфаркта не оказалось, он успел бы на концерт. От дома истца до филармонии значительно ближе, чем от Мемориальной больницы Ньютона.
— Этот свидетель — Леона?
— Конечно! Теперь она превратилась в отвергнутую любовницу. Дело осложняется тем, что она по-прежнему работает у Крэга и он не может ее уволить, поскольку это грозит еще одним иском.
— Итак, адвокат истца утверждает, что Крэг поставил под угрозу здоровье пациента, надеясь на более легкий диагноз?
— Да, именно так. Он утверждает, что ответчик пренебрег требованиями медицины, согласно которым пациента с подозрением на инфаркт следует как можно скорее доставить в стационар. Им даже не надо доказывать, что женщина, оказавшись вовремя в больнице, обязательно бы выжила. Им надо доказать, что она могла выжить. Подобное обвинение диаметрально противоположно стилю работы Крэга. Пациент для него всегда на первом месте, даже в ущерб семье.
Джек, не зная, что сказать, провел рукой по волосам и после довольно продолжительной паузы произнес:
— Все это более сложно, чем я мог предположить. Я думал, что вопрос сводится к какой-то специфической медицинской проблеме. В судебном разбирательстве подобного рода моя помощь представляется еще более проблематичной.
— Кто знает? — тоном фаталиста сказала Алексис, поднялась из-за стола и, подойдя к кухонной стойке, взяла большой конверт с бумагами. Вернувшись к столу, она положила конверт перед Джеком и пояснила: — Здесь копии документов, которые мне удалось собрать. Их довольно много, начиная от протоколов допросов и письменных показаний и кончая медицинскими отчетами. Нет лишь протокола сегодняшнего заседания, но его ход я тебе в общих чертах изложила. Ты увидишь копии двух последних статей Крэга. Я добавила их по его настоянию. Не знаю только, почему он этого захотел. Возможно, для того чтобы произвести на тебя впечатление и предстать в твоих глазах в лучшем свете.
— Наверное, я действительно буду потрясен, если только пойму, что он изваял. Но как бы то ни было, фронт работы для меня открыт.
— Где бы ты предпочел работать? Выбирай. Давай осмотрим дом.
Алексис показала брату первый этаж. Вторая гостиная была огромной, но имела совершенно нежилой вид. Создавалось впечатление, что на пушистый ковер, покрывающий пол, еще не ступала нога человека. Джек с ходу отмел этот вариант. Рядом с гостиной находилась библиотека, стены которой были отделаны панелями черного дерева, а возле стола располагался бар с широким ассортиментом напитков. Но освещение в комнате было слабым, и там царил какой-то похоронный полумрак. Они заглянули в небольшой зал с прикрепленным к потолку проектором и несколькими рядами раскладных кожаных кресел. Освещение здесь было хуже, чем в библиотеке. В конце коридора находился большой кабинет с двумя рабочими столами. |