– Подумаешь, отпечатки, – не сдавался очкастый в свитере. – Их сегодня можно подделать, с помощью химии…

– Есть и еще одно доказательство, – сказал Баранов, заглядывая в листок. – В тюрьме, оказывается, ему лечили зубы, а заодно сделали слепок нижней челюсти. Это тоже совпало… Кстати, Гитлера в сорок пятом опознали именно по зубам. История повторяется.

В салоне-магазине «Евгений Онегин» стало тихо. Даже очкастый правдолюбец понял наконец серьезность выводов экспертизы.

– Капут, – промолвил он.

Кошмар закончился. В тот вечер и я думал именно так.

– Ну, скоро он там? – жалобно спросил Пиноккио.

– Заткнись, – оборвал его похожий на Иствуда. – Сказано ждать, значит, будем ждать.

В этот момент задняя дверца распахнулась.

– Поехали! – приказал третий, садясь на заднее сиденье. Он тоже был в штатском, гладко выбрит и чуть щурился, как человек, привыкший носить очки. В руках у него был плоский портфель-дипломат. Машина немедленно тронулась с места.

– Вы не опоздаете к самолету? – озабоченно спросил Пиноккио.

– Нет, – коротко ответил пассажир, а про себя подумал с досадой: «Вот идиот. Боялся бы опоздать – выехали бы пораньше. Как они мне все надоели, эти ослы. Ни ума, ни фантазии. Любое дело могут испакостить. Страна Дураков…»

– Извините, шеф, – пробормотал Пиноккио, поняв всю глубину своей глупости. – Брякнул не подумав.

Вместо ответа гладко выбритый пассажир достал из кармана толстую пачку банкнот и протянул ее Пиноккио. Потом точно такую же пачку вручил и водителю, похожему на Иствуда.

– Это вам на первое время, – объяснил он. – В каждой пачке по десять тысяч баксов. Ляжете на дно и будете ждать. Как только смогу, перетащу вас к себе. Поняли?

– Спасибо, шеф, – проникновенно произнес Пиноккио и понянчил в руке пачку долларов. После чего, бережно упрятал ее во внутренний карман. Старший принял деньги молча и так же, не произнося ни слова, сунул их за пазуху.

Через полчаса выехали на Ленинградское шоссе. Медленно светало, но водитель не торопился гасить фары. Наступающее утро немногим отличалось от ночи, словно ночную мглу просто слегка забелили клочковатым мокрым туманом.

– Остановись, – неожиданно потребовал пассажир. – Отлить надо.

«Волга» тут же прижалась к обочине и замерла.

– Кто со мной? – поинтересовался гладко выбритый пассажир… – Можно, – согласился водитель.

– Тогда и я с вами, – кивнул Пиноккио. Втроем они вышли из машины и углубились в невысокий кустарник.

– Эй, – предупредил пассажир Пиноккио, – смотри под ноги, чтобы не вляпаться.

– Где-где? – спохватился Пиноккио, озираясь, и пассажир протянул к нему руку, чтобы показать, куда не вляпаться. В руке было зажато что-то серое. Глухо бабахнуло. Пиноккио, так и не успев ничего понять, упал навзничь.

– Мальчишка, – презрительно сказал похожий на Иствуда. – Трепло.

– Забери у него документы и деньги, – велел пассажир. – И побыстрее. А то в самом деле можем опоздать. – Он уже успел убрать пистолет и теперь просто грел руки в карманах.

– Слушаюсь, шеф, – ответил водитель и, наклонившись над телом, стал обшаривать карманы.