– Да не здесь! – нетерпеливо произнес пассажир. – Во внутреннем смотри. – Ну-ка… – Он тоже стал наклоняться над трупом Пиноккио, но, вместо того чтобы помочь водителю в поисках, он вдруг сделал странное движение рукой. Словно бы что-то ввинчивал в спину водителя. Тот захрипел и ничком повалился на Пиноккио. В спине у него торчала рукоятка ножа-заточки. Убедившись, что водитель тоже мертв, пассажир взял из его кармана пачку, которую дал ему полчаса назад. Потом он забрал обратно деньги из кармана Пиноккио. Теперь все было кончено. Пассажир кое-как забросал листьями оба трупа, но не очень-то старался. Когда их найдут, он уже будет далеко, в Вене.

Садясь в машину на водительское место, гладко выбритый пассажир попытался вспомнить свои ощущения, когда он вогнал заточку в спину пожилого, похожего на Иствуда. Нет, никакого удовольствия, даже азарта. Старею, – подумал пассажир. – Десять лет назад все было не так… Возраст.

«Волга» легко тронулась с места. Пассажир взглянул на часы и понял, что он прекрасно успевает, да еще с хорошим запасом. Неожиданность могла подстерегать только в «Шереметьево-2», да и то все было трижды рассчитано и сорваться никак не могло.

Какие кретины, – размышлял пассажир, ведя машину с осторожной неспешностью. Шоссе было мокрое, и попасть сейчас в аварию было бы великой несправедливостью. – Проверили отпечатки пальцев, проверили зубы – и успокоились. Но кто вам сказал, обалдуи, что в тюрьме сидел НАСТОЯЩИЙ Иринархов? Иринархов никогда в тюрьме не сидел и не будет. На все есть доппели, и им за все платят по-царски…

Пассажир слегка увеличил скорость, и «Волгу» тотчас же тряхнуло на выбоине. Нет уж, лучше помедленнее, но надежнее.

Правда, и я виноват, – признал про себя пассажир. – Не надо было торговаться с Комитетом. Если бы я сразу согласился, они бы не стали науськивать этого ненормального… как его… Штерна? Шварца?… не все ли равно… Как ни странно, никакой личной неприязни пассажир к этой детективной козявке не испытывал. Считать всех козявок достойными неприязни – значит, считать их РАВНЫМИ себе. А этого не будет никогда. Он обманул их всех и обманет их еще раз и еще. Пассажир нисколько не боялся, что в аэропорту кто-то его узнает. В сущности, его лица никто толком и не помнил. Все знали роговые очки и бороду, похожую на бороду Фиделя Кастро. И вот он теперь выбрит и без очков. Где вы, бдительные граждане? Ау?…

Гладко выбритый человек в машине улыбнулся, глянул на себя в зеркальце и через несколько минут припарковал машину на платной автостоянке близ аэропорта. Сунув сторожу купюру, он подхватил чемоданчик и, войдя в здание, проследовал к нужной стойке регистрации. Разумеется, внимания на него никто не обратил. Ни кастровской бороды с плаката, ни дурацких роговых очков. Австрийский подданный герр Клаус Борн, предприниматель. Билет до Вены, все по закону.

За несколько минут герр Борн уладил все таможенные формальности, прошел через металлоискатель без проблем. Пистолет остался в машине, зачем он теперь?

Пройдя в накопитель, пассажир по привычке осмотрелся. Нет-нет, и тут все было спокойно. Большинство пассажиров уже вышли наружу и усаживались в яркий вагончик электрокара. Только у дверей в неудобной позе склонился какой-то тип, завязывая шнурок на ботинке.

Тип загораживал герру Борну дорогу.

– Энтшульдинген зи, битте, – нетерпеливо проговорил пассажир.

Тип разогнулся, и первое, что бросилось в глаза пассажиру, был крупный еврейский нос. Такие носы еще называют шнобелями.

– А без бороды вам даже лучше, Виталий Авдеевич, – сказал тип, по-прежнему загораживая выход. – Правильно, что сбрили.