– Поразмышляй вместе со мной, Дэн, – спокойно проговорил Хидео. – Если я построил машину, которая умеет без предупреждения взрывать звезды… разве это не означает, что я должен уметь добираться до других звезд, кроме своей собственной? Имей я только одну звезду, такая машина была бы бессмысленна. Согласен?

Хильдебранд неохотно буркнул:

– Да.

– Если я могу добираться до других звезд настолько легко, что у меня возникают причины взорвать некоторые из них… разве меня могут ограничить пределы космических скоростей, с которыми должны считаться в данное время люди?

– Что? Но скорость света – она же абсо…

– Назови мне метод путешествий со скоростью ниже скорости света, с помощью которого ты мог хотя бы приблизиться к нашему региону этого сектора Галактики так, чтобы тебя даже не заметили из Солнечной системы!

Хидео сразил Хильдебранда наповал. Работа термоядерного двигателя, производство антиматерии, работа фотонного реактивного двигателя – все это практически невозможно было не заметить.

– Для того, чтобы устроить такую успешную засаду, – сказал Хидео, – они должны уметь перемещаться быстрее скорости света. На несколько порядков, по меньшей мере.

Здесь он сделал паузу. Подумав несколько секунд, кто-то сказал:

– Субсветовая скорость, сверхсветовая – к чему вы клоните, Тенчин Итокава?

Хидео поднял руки, развернув их ладонями вперед.

– Мы летим с субсветовой скоростью. Они перемещаются со скоростью значительно выше скорости света. Вероятно, экспоненциально выше. А мы с вами уже договорились о том, что мы четко видны для любого, кто только захочет нас найти.

– Что же, они не заметили, как мы стартовали? – спросил Терри, один из психотерапевтов.

– Возможно. Возможно, они неверно поняли, что мы собой представляем. А возможно, им это безразлично.

– Прошу прощения, Тенчин. Почему это им должно быть безразлично?

– Нам трудно предположить подобное, – сказал Хидео, – но изничтожение человечества, вероятно, не входило в их цели при разрушении нашей звезды. Насколько мы можем сейчас судить, это просто стало побочным эффектом, который они сочли либо незначительным, либо допустимым. Отнеслись к этому так, как относимся мы к гибели миллионов микроорганизмов, обитающих на нашей коже и волосах – а ведь они гибнут в таких количествах всякий раз, когда нам вздумается принять душ.

И снова аудитория вознаградила его молчанием. Он дал паузе затянуться. Над нами медленно плыли звезды.

– Есть мудрецы, – наконец проговорил Хидео, – которые говорят, что для человека невыносима незначительность такого масштаба. Что если человек столкнется с видом, настолько же превышающим его в развитии, насколько человек превышает собаку, его дух непременно надломится. В качестве примера эти мудрецы указывают на коренных обитателей Северной Америки на Земле, которые настолько впитали в себя чувство собственной неполноценности, что полностью вымерли за пару столетий.

Почему-то эти мудрецы предпочитают закрывать глаза на пример противоположного рода – коренных обитателей Южной Америки. Или на африканцев, которых другие африканцы заковывали в цепи и продавали европейцам, уже тогда завоевавшим обе Америки.

– К чему вы это все говорите? – требовательно вопросил Хильдебранд. – Мы все знаем, что не собираемся скиснуть и помереть.

Когда Хидео ответил ему, громкость его голоса вновь испугала меня, но не так, как сами его слова.

– В моем сердце – великий гнев.

Эти слова заставили всех сесть прямее и расправить плечи.

– Я не хочу гневаться.