Она опять тяжело вздохнула.

— Да ничего тутъ нѣтъ мудренаго-то, — сказала дочь. — Да вотъ я начну про себя. «Фамилія, имя отчество или прозвище»…

— Нѣтъ, ты ужь пожалуйста оставь. Лучше я на закуску какъ-нибудь собьюсь, въ самомъ дѣлѣ, Петра Матвѣича позову, — остановила ее мать. — Пусть онъ налопается, но все-таки онъ толково напишетъ.

— Да вѣдь я только къ примѣру и писать не буду, а на словахъ…

— Ну, на словахъ, сколько хочешь. Языкомъ можешь болтать.

Дочь начала:

— Магарычева, Анна Михайловна, Прозвище надо. Въ пансіонѣ меня звали: Кудлашкой. «Кудлашка». Дальше. «Полъ мужской или женскій». Какъ это странно! Ужъ Анна Михайловна, такъ значитъ женскій.

— А вотъ недавно, говорятъ, какого-то мужчину въ женскомъ платьѣ поймали, — замѣтила мать.

— Но вѣдь все-таки онъ былъ Иванъ или Василій. «Какъ записанный приходится главѣ хозяйства и главѣ семьи?» Вы вѣдь глава семейства, вы и глава хозяйства.

— Врешь. Глава хозяйства купецъ Триклиновъ.

— Позвольте. Онъ домовладѣлецъ, стало быть, глава дома, а вѣдь хозяйство-то ваше…

— Да… и то…

— Ну, такъ, стало быть, я, главѣ хозяйства дочь? Главѣ семьи тоже дочь. Дочь.

— Надо два раза.

— Дочь, дочь. «Сколько минуло лѣтъ отъ роду или мѣсяцевъ?» Ну, двадцать два,

— Да вѣдь тебѣ двадцать семь.

— Ахъ, оставьте, пожалуйста… Не ваше дѣло!

— Смотри, въ тюрьмѣ насидишься за обманъ.

— Мнѣ сидѣть, а не вамъ.

— Нѣтъ, мнѣ, потому что я листъ подписать должна. Ты знай, я тебѣ выставлю полностью двадцать семь лѣтъ, такъ и Петру Матвѣичу скажу.

— Можете говорить, что угодно, но я себѣ больше двадцати двухъ лѣтъ не признаю. Двадцать два. «Холостъ, женатъ, вдовъ или разведенъ?» Ну, это до меня не относится. Это для мужчинъ.

— Должна-же написать, что ты не замужняя.

— Понимаете-ли вы, тутъ только — холостъ, женатъ или вдовъ. «Сословіе, состояніе или званіе». Дочь коллежскаго регистратора.

— Врешь? Отставного и умершаго, надо прибавить.

— Ну, все равно.

— Какъ все-равно! Надо точка въ точку… Мнѣ за обманъ-то отвѣчать, а не тебѣ.

— «Здѣсь-ли родился, а если не здѣсь, то гдѣ именно?» Въ Рязани. «Здѣсь-ли приписанъ, а если не здѣсь, то гдѣ именно?» Ну, это до насъ не относится. Мы чиновники. «Гдѣ обыкновенно проживаетъ: здѣсь, а если не здѣсь, то гдѣ именно?» Зимой здѣсь, а лѣтомъ въ Озеркахъ.

— Но вѣдь жили и на Черной Рѣчкѣ на дачѣ. Не спутай, Бога ради, не подведи меня.

— Ну, въ Озеркахъ, на Черной Рѣчкѣ и въ Новой Деревнѣ.

— Нынче въ Колонію поѣдемъ.

— Ну, можно прибавить и Колонію. Какъ хорошо Софьѣ-то Алексѣевнѣ будетъ, что нигдѣ не спрашиваютъ женщинъ про замужество или вдовство. Она всѣмъ говоритъ, что вдова, а вѣдь на самомъ дѣлѣ дѣвица, нужды нѣтъ, что у ней мальчикъ. Можетъ ничего не писать.

— Не можетъ быть! Обязана!..

— Да нѣтъ-же здѣсь ничего про женщинъ! «Вѣроисповѣданіе»… Православное. «Родной языкъ». Само собой, русскій. Напишу также про себя, что говорю и по-французски.

— Ну, вотъ, только двадцать словъ и знаешь!

— Однако эти двадцать французскихъ словъ говорю-же! «Умѣетъ-ли читать?» Само собой… «Гдѣ обучается, обучался или кончилъ курсъ образованія?» Въ пансіонѣ у мадамъ Кошкиной.