— Отпустите, сэр, а то придется этот аппаратик примерить на вас, — ну все, голосок Ванды зазвенел, а когда она злилась, даже нашим инструкторам доставалось. Я чуть не застонал от злости. Если бы я сейчас нормально видел, проблем бы не было. Ну подцепил Нейман официанточку на вечерок, Уилсон бы утерся и мимо прошел. Внезапно ситуация изменилась.

— Девушка же ясно дала понять, что ваши методы ухаживания ей не интересны, — голос Реггана был словно заморожен. Никаких эмоций. Что с тобой произошло, парень, и почему я чувствую, что это только моя вина?

— Отвали, твое место на кухне, — развязно процедил Уилсон. А вот это он зря. Гордость Гволхмэя, то немногое, что все еще держит его на плаву, не даст проглотить это.

Разговоров больше не было, послышался только звук удара и за ним звук падения большого тела.

— Пошли, нечего в таком виде ночью по улице болтаться, — судя по всему, Рег вырубил Уилсона и потащил за собой активно сопротивляющуюся Ванду.

— Да отпусти меня, ты не понимаешь, — а вот вырваться из лап Гволхмэя моей подружке точно не удастся.

— Если я обломил тебе свидание, то извини, но одна ты на улице не останешься. Здесь слишком много пьяного отребья бродит, чтобы несовершеннолетняя девушка тут бродила без сопровождения, — процедил Регган уже издалека.

— Регган, да отпусти ты меня!

— Нет, и лучше перестань вырываться, мне не хотелось бы применять силу. Это же как сказка про Золушку, в полночь вся аристократия на таких сходках превращается в быдло и делает, что их аристократическим душам угодно. И никто им ничего потом за это не сделает, — я уже прислушивался к речи, но возня все еще слышалась отчетливо.

— Твою мать, Регган, — простонал я, пытаясь проморгаться. Внезапно я понял, что вижу, расплывчато, но вижу. Встав на колени, я пошарил рукой под кустом и наткнулся на моток веревки с крюком. — Давай, Дей, немного осталось, у тебя все получится.

Так я себя уговаривал, когда почти что на ощупь пробирался к дому и пытался определить, где находится мой балкон. Вот похоже он, на первом и втором этажах не горит свет: то ли там все спят, то ли просто комнаты пустуют. Ничего не изменилось с тех пор, когда я покинул нашу с Гвэйном комнату.

С четвертой попытки мне удалось закинуть крюк на балкон. В глазах все плыло, но по веревке я лазить научился очень хорошо, спасибо моим учителям, которые, я просто предчувствую, мне голову оторвут за эти мои художества. Когда я уже перевалился через перила и начал сматывать веревку, то понял, что что-то не так. Обстановка на этом балконе была мне незнакома: у меня точно не было вот этих трех ваз, заполненных цветами.

— Кто здесь? — я резко развернулся на звук испуганного голоска. Я все еще плохо видел, и чувствовал себя кротом, которого выдернули из его норки. — Представьтесь, или я закричу, и буду звать на помощь.

— Не нужно кричать, я Нейман, — я, наконец, узнал голос. — Марина, ради всех Богов, прости меня, но… — я судорожно соображал, что можно такого наплести, чтобы выглядело хоть немного правдоподобно. — Я просто хотел еще раз тебя увидеть, а то столько событий, и утром мы уже можем и не встретиться.

Она молчала почти минуту. За эту минуту я уже смог довольно отчетливо увидеть ее фигурку, закутанную в пеньюар.

— Это конечно очень странно, но почему ты весь такой…оборванный. И это что, кровь? — она тихонько прикоснулась к моему виску. Не удивлюсь, что там была кровь, ветками по дороге к дому мне по лицу хлестало хорошо, а Лоза почему-то за лечение не бралась, считая эти травмы не опасными для жизни, наверное.

— Я не скалолаз, — я вымученно улыбнулся, — эта попытка отнюдь не единственная.