— В прошлый раз обошлись без кандалов, — напомнил Картер.

Клещ мерзко хохотнул.

— Ну, извини, забыли попросить у тебя письменное разрешение! Да катись ты, Картер! У тебя десять минут.

Надзиратели вышли. Через миг дверь за стеклянной перегородкой отворилась, и Картер увидел своего первого за два года посетителя.

Специальный агент Брэд Уолгаст ненавидел Техас и все, что с ним связано. Ненавидел резкие колебания погоды: буквально за минуту палящий зной сменяется собачьим холодом, а влажность не ниже, чем в душевой. Ненавидел природу: тщедушные деревья с узловатыми ветвями — такие только в страшную сказку! — и пыльные пустоши. Ненавидел рекламные щиты, дороги и широкие полосы техасского флага, развевавшегося на каждом шагу, причем непременно огромного, как одеяло. Ненавидел громоздкие пикапы, на которых разъезжает каждый первый, хотя бензин стоит тринадцать баксов за галлон, а планета задыхается от выхлопных газов. Ненавидел сапоги, ремни с гигантскими пряжками и гнусавую речь местных: говорят так, словно целыми днями объезжают мустангов и бросают лассо вместо того, чтобы чистить зубы и работать в офисе, как жители нормальных штатов.

Уолгаст ненавидел Техас в основном потому, что родители за шкирку перетащили его сюда, когда он учился в средней школе. Сейчас сорокачетырехлетний Уолгаст был в неплохой форме, но возраст уже напоминал о себе разнообразными болячками и редеющими волосами. Шестой класс он считал древней историей, ни о чем не жалел, но сегодня, везя Дойла по Пятьдесят девятой трассе на север от Хьюстона, явственно ощущал: старая рана не затянулась. За окнами мелькал посвежевший весенний Техас. Техас — отстойник размером со штат, от него сплошные проблемы! Брэд, безоблачно-счастливый мальчишка из Орегона, обожавший рыбачить на реке Кус и часами гулять по лесу с приятелями, неожиданно попал в пригород Хьюстона. Вместо дома на опушке леса — дурацкое бунгало, а еще прогулки в школу по тридцатипятиградусной жаре без малейшего намека на тень… Юному Уолгасту зачастую казалось, что на голову опускается тяжелый башмак. «Преисподняя!» — думал Брэд. Да, преисподняя находится в Хьюстоне, штат Техас, и он в нее угодил. В новой школе его первым делом заставили дать клятву на верность флагу Техаса, точно он переехал не в другой штат, а в другую страну. Через три мучительно-трудных года семья переехала снова, и тот день стал, вероятно, самым счастливым в жизни Брэда, несмотря на сопутствующие обстоятельства. Его родители познакомились в резервации Гранде Ронде, куда отец, по образованию инженер-механик, устроился учителем математики через год после окончания колледжа, а мать, индианка-шинук по своей матери, в девичестве носившей фамилию По-Беар, работала медсестрой в местной больнице. В Техас родители подались ради денег, но в 1986 году нефть резко подешевела, и отца сократили. Дом продать не удалось, и в итоге отчаявшийся отец просто оставил ключи в банке. Отец хватался за любую работу — семья кочевала за ним из Техаса в Мичиган, потом в Огайо, потом на север Нью-Йорка, — но из долгов так и не выбрался. Он умер от рака поджелудочной железы за два месяца до того, как Брэд окончил среднюю школу, третью с момента отъезда из Орегона. В смерти отца проще всего было винить ненавистный Техас. Мать вернулась в Орегон, но вскоре не стало и ее. Не стало никого.

Бэбкока, Субъекта Номер Один, Уолгаст разыскал в Неваде, других — в Аризоне, Луизиане, Кентукки, Вайоминге, Флориде, Индиане и Делавэре. Никакой из этих штатов Брэду особо не нравился, но любой казался лучше Техаса.

Накануне вечером Уолгаст и Дойл прилетели в Хьюстон из Денвера, переночевали в «Рэдиссоне» неподалеку от аэропорта (Брэд хотел вырваться в город и, возможно, даже разыскать свой старый дом, но потом подумал: «Какого черта?»), утром взяли напрокат машину, новенький «крайслер-виктори», пахнувший не хуже, чем хрустящая долларовая банкнота, и погнали на север.