Окончательная бумажка. Фактическая! Настоящая!! Броня!!!

 «Собачье сердце»

Плотные шторы едва цедят новый день, поэтому комната все еще полна больше тени, чем света. Рада просыпается одна.

Тело,  будто  сбросившее  гнет  забот  и  проблем,  растекается  на  постели  бесформенным  кулем.  И  вставать  не  хочется,  но

голод напоминает о себе желудочной тоской.

Накинув халат, она спускается на первый этаж, где ощутимо прохладнее, чем в спальне. Впущенный в открытое окно холодок

тут же забирается под распахнутые полы, хватает за голые колени, нагоняя на кожу мурашки. Впрочем, они, мурашки, могут

быть от другого — что собирается сказать она что-то очень важное.

Артём, увидев ее, идет закрывать окно.

— Доброе утро. Сварить тебе кофе? Пойдем позавтракаем.

Рада  в  ответ  улыбается,  затягивает  пояс  и,  вздыхая,  садится  на  нижнюю  ступеньку  лестницы,  чуть  пошатнувшись,  как

неуклюжая птица.

Трясущимися пальцами набирает сообщение:

 «Я беременна. Уже одиннадцать недель», — отправляет и смотрит в экран телефона, ожидая ответа.

Что-то падает, катится по полу…

Вскидывает глаза и кричит со смехом:

—  Гера,  я  беременна!  Слышишь?!  Я  беременна  от  тебя,  негодяй  ты  такой!  Теперь  ты  просто  обязан  на  мне  жениться,

попробуй  только  не  женись!  Одиннадцать  недель  уже,  Артём!  —  теперь  плачет  радостными  слезами,  захлебываясь  от

счастья.

Точно  так  же  она  плакала,  когда  узнала  про  беременность.  На  следующий  день  после  того,  как  Артём  написал  ей  смс-

сообщение,  сделала  тест.  Ей  тем  утром  вдруг  подумалось,  что  подозрительно  долго  у  нее  нет  месячных.  Дольше,  чем

обычно. Но ни на что особо не надеялась, увидев две полоски, не поверила. Повторный тест тоже не убедил, пошла к своему

врачу, чтобы отсечь окончательно все сомнения.

Но сердечное, как часто водится, противоречит разумному. Когда шла по улице, сердце уже верило, чувствовало, а глаза

жадно  искали  что-то  в  витринах,  ловили  в  лицах  прохожих,  нечто  давно  забытое,  наверное,  надежду,  наверное,  свои

несбывшиеся мечты.

Немного погодя, после визита к гинекологу и результатов ультразвукового исследования, надежда эта превратилась четкое

ощущение  конца,  но  не  того,  что  перекрывает  кислород,  а  такого,  который  открывает  второе  дыхание.  Она  сидела  в

коридоре, неизвестной тяжестью прижатая к креслу и четко чувствовала, что закончилось что-то в ее жизни. Пришел конец

плохому  и  тяжкому.  Тому,  что  постоянно  дергало  ее  назад,  хватало  не  вовремя  за  руку,  заставляя  поскальзываться  на

ровном месте.

Рада  все  еще  держит  телефон,  точно  ждет  ответа,  и  тут  понимает,  что  он  ей  не  нужен,  —  ни  ответ,  ни  телефон,  —  сует

мобильный в карман, обхватывает руками колени, смотрит Гергердту в спину; он вздрагивает, словно от этого взгляда его

прошибает ознобом, стоит бездыханно еще секунду-две, потом срывается с места.