С крыши нашего дома, возможно, и удалось бы добросить бейсбольный мяч до школы, однако каждый, кто знает, что такое Манхэттен в час пик, услышав, что вы собираетесь проехать ни много ни мало два квартала за четыре минуты, может лишь пожелать вам удачи.

Конечно, ребята могли бы дойти до школы и на своих двоих, но именно в эти дни я старался проводить с ними как можно больше времени, хотел, чтобы они чувствовали родительскую заботу. Собственно, единственное, что удерживало меня от сочинения десятка поддельных справок насчет болезни ребенка, была мысль о директрисе школы, сестре Шиле. Я уже столько времени отсидел на скамье в ее кабинете, что воспоминаний об этом моей заднице хватит на всю оставшуюся жизнь.

Детей я подвез к школе, когда до звонка оставалось лишь несколько секунд, и, выскочив из кабины, открыл пошире дверцу нашей семейной машины, фургончика «форд» на двенадцать пассажиров, купленного мною на полицейском аукционе.

— Бегом! — рявкнул я.

Шона едва успела последней проскочить в дубовую дверь, которую сестра Шила уже собиралась захлопнуть и запереть. Я увидел морщинистое лицо старой монахини, глаза у нее были точно два пистолета, взведенных и готовых к стрельбе. Но я нажал на газ — и «форд», визжа покрышками, мгновенно скрылся с места преступления.

Вернувшись домой, я поначалу решил, что у меня нелады с носом: в квартире пахло кофе. Крепким кофе. И не только. Я боялся сглазить удачу, однако избавиться от ощущения, будто на кухне что-то такое пекли, мне тоже не удавалось.

Когда я вошел туда, Мэри-Кэтрин как раз вытаскивала из духовки противень с горячими булочками. Булочками с черникой. А сама кухня! Она просто слепила глаза. Каждая поверхность в ней сверкала, каждая тарелка была чисто вымыта.

— Доброе утро, мистер Беннетт, — сказала Мэри-Кэтрин, ставя поднос на плиту. — А где же дети?

— В школе, — ответил я.

Мэри-Кэтрин удивленно уставилась на меня, потом спросила:

— В какое время они уходят?

— Около восьми, — ответил я, не в силах оторвать взгляд от булочек.

— Тогда я буду приступать к работе в семь, мистер Беннетт. Не в девять.

— Простите, но только меня зовут Майк, вы не забыли? А это…

— Это я подам в конце завтрака. Как вам приготовить яичницу… Майк?

В конце? Я-то думал, что это и есть завтрак.

— Да как-нибудь попроще, — ответил я.

— С беконом или с колбасой?

Обдумывая ответ на ее непростой вопрос, я почувствовал, как завибрировал мой мобильный. Взглянул на экран — звонил босс. Экспресс-доставка дурных новостей началась. Я поднес телефон к уху и сказал:

— Беннетт слушает.

— Слава богу, — пророкотал мой босс Гарри Гриссом. Гарри командует моим отделом, отделом убийств полиции Северного Манхэттена. — Ты уже слышал о случившемся?

— Случившемся где? И с кем? — Должно быть, голос мой прозвучал напряженно, потому что Мэри-Кэтрин, стоявшая у раковины, обернулась и пристально посмотрела на меня.

— Десять минут назад из собора Святого Патрика доносились звуки стрельбы, — ответил Гарри. — Там в это время отпевали первую леди, так что ничего хорошего ждать не приходится.

Ощущение было такое, точно мне двинули в живот дверным тараном.

— Террористы? — спросил я.

— Пока ничего не известно, — ответил босс. — Я знаю только, что там находится начальник участка Южного Манхэттена Уилл Мэттьюс, и он хочет, чтобы ты как можно скорее подъехал туда.