Никто не мог хранить такую одежду дома и ходить в ней в походы. Вовсе не потому, что вредил тем самым своему здоровью — как раз это меньше всего беспокоило КГБ, — а потому, что радиоактивная пыль могла многое рассказать о месте работы владельца вещи.

И вот тут следствие должно было забить настоящую тревогу, ведь речь шла не о мифических манси или «огненных шарах», которые ни для кого не представляли опасности! Теперь вопрос должен был стоять так: найдено объективное подтверждение существующей угрозы государственной безопасности, что делать?

Феерический ответ на него последовал незамедлительно — закрыть дело! 28 мая 1959 г. родилось постановление о прекращении следствия. Всю существенную часть этого документа можно свести к нескольким строкам, которые приведем дословно: «Учитывая отсутствие на трупах наружных телесных повреждений и признаков борьбы, наличие всех ценностей группы, а также принимая во внимание заключение судебно-медицинской экспертизы о причинах смерти туристов, следует считать, что причиной гибели туристов явилась стихийная сила, преодолеть которую туристы были не в состоянии. <….> не усматривая в данном деле состава преступления, руководствуясь пунктом 5 и 4 УПК РСФСР… постановил: уголовное дело о гибели группы туристов дальнейшим производством прекратить».

Без комментариев. Читатели способны сделать выводы самостоятельно.

Фактологическая часть расследования этим исчерпывается, следствие упомянутым постановлением заканчивается. Можно удивляться вышедшему из-под пера Льва Никитовича Иванова документу, можно возмущаться, можно строить какие угодно предположения, но следует признать в подобном исходе расследования один несомненный позитивный момент — следователь ни в чем не обвинил погибших туристов. Самая жесткая формулировка в их адрес прозвучала дословно так: «Дятлов оказался в невыгодных условиях ночевки и принял решение разбить палатку на склоне». Иванов постулировал, в общем-то, вполне очевидный для любого вывод и далее не пошел. Общую мысль постановления о прекращении дела, подводившего итог расследованию, можно выразить всего двумя словами — виноватых нет. В принципе, такой вывод в тогдашней ситуации был оптимален, но…

ГЛАВА 16 ПРО МАЛЕНЬКИЕ УШКИ БОЛЬШОГО ЗВЕРЯ. КГБ И ГРУППА ДЯТЛОВА: НЕПРЕДВЗЯТЫЙ ВЗГЛЯД

Но почему это постановление родилось через 3 дня после приобщения к делу материалов радиологической экспертизы? Видимо, потому, что такой выход из создавшегося положения счел оптимальным заказчик этой самой экспертизы. Он получил интересовавший его результат и решил от дальнейших работ по установлению причин гибели туристов отсечь всех посторонних. И тут самое время ответить на вопрос: а кто вообще мог предложить следователю Иванову, точнее его руководству, провести радиологическую экспертизу одежды найденных в ручье трупов? В принципе, таковых инстанций может быть несколько, но наиболее вероятным кандидатом на роль «бдительного ока» представляется КГБ.

И мы постараемся это обосновать.

Существует несколько косвенных доводов в пользу того, что Комитет государственной безопасности пристрастно следил за ходом поисковой операции в долине Лозьвы. И не только потому, что «Конторе Глубокого Бурения», как иногда в шутку расшифровывали аббревиатуру КГБ современники, по статусу было положено контролировать воинские коллективы, но и потому, что в розыске пропавших туристов отечественная госбезопасность имела свой особый, скрытый от посторонних глаз интерес.

В числе погибших туристов, напомним, был Георгий Кривонищенко, работавший в закрытом уральском городе Озерске, носившем тогда неблагозвучное название Челябинск-40 («сороковка»). Это был город атомщиков, построенный рядом с так называемым «комбинатом № 817», известным в последующие годы как ПО «Маяк».