Алина хмыкнула. Избавились от проблемного ребенка и радуются. Легко им теперь говорить ободряющие слова. Ну и ладно, этот сад все равно им теперь не подходит.

Алина побрела домой. Она старалась держаться, но в голове ее вертелся безумный круговорот. Что делать? Куда бежать? В-первых, врачи. Алина решила записать Вову ко всем специалистам, которых упоминала девушка-психиатр: невропатолог, логопед, лор, психолог и, на всякий случай, остеопат. К остеопату они уже ходили несколько раз, но толку от сеансов Алина не заметила. Разве что Вова орал каждый раз все громче и громче, так утомляясь от истерики, что к концу сеанса просто вырубался и засыпал. И конечно же, скоро визит к той самой Юшкевич. Во-вторых, теперь нужно что-то решить с садиком. Из этого их вежливо выперли, а когда им удастся попасть в коррекционный, Алина вообще не представляла.

Проблема с садиками была сумасшедшей. Последние годы в Питере наметился беби-бум, и молодые мамочки шли на любые ухищрения: очередь занимали еще беременными, подсовывали взятки заведующим и медсестрам или сдавали деньги «на ремонт, мебель, игрушки». Алине тоже пришлось изрядно раскошелиться, чтобы Вова попал в полтора года в этот сад, считавшийся довольно престижным в их районе. Но теперь с этим спецсадом ей придется все начинать сначала.

Алина вспомнила, что у нее есть Олеся. Раньше она не в полную силу использовала няню, но, почувствовав вкус к свободе, не хотела запирать себя в четырех стенах, да еще и с самым непослушным ребенком на свете. А уж теперь, когда выяснилось, что Вова болен…

Алине вспомнилось, что после родов она спрашивала у старшей сестры, станет ли она хотя бы немного посвободнее. Юля подробно рассказывала: «Ну, после года он станет спать спокойнее, а бросишь кормить — сможешь есть, что захочешь. А после двух лет и совсем станет легко. С каждым днем все проще и спокойней. А самая прелесть в три года! Эх, если бы мне выдавали трехлетних детей, я бы взяла сразу штук пять!» Алина терпеливо ждала. Сначала все шло по плану. Спать Вова начал всю ночь раньше, чем ожидалось. Грудью она перестала кормить в год. Но чем ближе приближалось его двухлетие, тем ей становилось тяжелее и тяжелее. Она не могла никуда с ним пойти. Сначала по совету сестры она пыталась брать сына в торговые центры, а один раз они даже пошли в небольшой итальянский ресторан по соседству. Но из этого не вышло ничего хорошего: в ТЦ — дикие крики и истерика, а в ресторане Вова ее даже укусил.

А теперь Алина и не пыталась куда-либо с ним ходить. Она искренне недоумевала, слушая рассказы Юли, как сестре удавалось с тремя детьми ходить то в цирк, то в парк, то в океанариум. Алина представляла себе посещение цирка как самый страшный кошмар. Конечно, теперь-то все прояснилось. Ее сын просто не такой, как все. Юлины прогнозы не сбылись…

Алина пришла домой и первым делом позвала Олесю.

— Олеся, у меня для вас приятная новость, — с улыбкой сказала Алина. — Я теперь возьму вас на постоянную работу, потому что хочу устроить Вову в садик получше, а это займет много времени.

К ее удивлению, няня восторгов не выказала. Напротив, она смотрела на Алину напряженно, даже злобно. Алина спросила, все ли в порядке. Олеся фыркнула:

— Вам лучше знать! Но мне постоянная работа у вас не нужна!

Алина так и села прямо в прихожей.

— Что случилось, Олеся? Вы же у нас давно работаете…

— Что случилось! Да ненормальный ваш Вова, вот что! Я ходила с ним сегодня гулять, как обычно. Конечно, по этому дурацкому, им утвержденному, маршруту: горка, забор от платформы железнодорожной станции, детская комната в «О’кее».