Гроб неловко, со стуком опустили в свежевырытую могилу, крышка ударилась о земляную стенку, приоткрылась, и из-под неё безвольно выпросталась рука государя. Точно он продолжал цепляться за жизнь. Это почли дурным знаком. Поправлять ничего не стали и поспешно закидали землёй. В пол часовни вмонтировали плиту без всяких надписей — де позже сделаем. Читай: никогда. И поторопились разойтись.

Однако назавтра стена часовни украсилась размашистой дегтярной надписью: «Мои убийцы среди вас!» Сама по себе она ничего не значила, но наделала много шуму.

Распространился слух, будто «умученный от нехристей» государь пророчествует, и, если приложить ухо к его плите, можно услышать имя суженого. Привлечённые вздорными посулами, в монастырь устремились целые толпы незамужних барышень. Они шли на неслыханные дерзости — выбили окно и с охапками цветов проникали внутрь. Монахи гоняли их мётлами, но, как сказал преосвященный, на каждую дуру стражи не напасёшься.

Культ убиенного императора в считаные дни охватил столицу и представлялся Екатерине очень опасным.

— Чтобы вернуть мою популярность, меня следует задушить, — мрачно шутила она.

В полках то и дело закручивались водовороты споров, быстро доходивших до стычек. Ситуация балансировала на грани взрыва.

Протрезвевший, а вернее, насильно приведённый в чувства Гришан подал хорошую идею.

— Их надо спровоцировать, — сказал он как-то вечером, сидя в гостиной у императрицы в компании нескольких друзей, Брюсши и ещё пары абсолютно безобидных по причине крайней глупости дам. — Следует вскрыть нарыв раньше, чем гной растечётся. Мы вызовем одно-два мелких выступления в полках, подавим и для примера крепко накажем зачинщиков. Думаю, это многих окоротит.

Екатерина кивнула.

— Совет недурен. Только кто возьмётся?

— Я, да Леха, да Гриц, — пожал плечами Орлов. — Как обычно. У тебя есть кто-то ещё?

Его простота иногда граничила с наглостью.

— Друг мой, у меня теперь есть вся Россия, — мягко напомнила ему государыня.

Гришан только хохотнул.

— Ну иди, поищи по всей Руси-матушке ещё дураков таскать для тебя каштаны из огня.

Като хотела обидеться, но Гришан уже отвлёкся и начал излагать приятелям детали плана.

Легче всех к мятежу оказалось подбить императорскую роту егерского полка, которой прежде командовал Пётр Фёдорович. Но ею дело не ограничилось. Утром двенадцатого июля полк почти в полном составе вышел из казарм и под барабанный бой с развёрнутыми знамёнами двинулся ко дворцу. На мосту через Мойку ему преградил дорогу жидкий пикет семёновцев, без дальних разговоров сброшенный в воду.

— Да здравствует Его Императорское Величество Павел Петрович! — кричали солдаты. — Смерть изменникам Орловым!

К огромному удивлению сторонников Екатерины, заколебался Измайловский, совсем недавно являвший чудеса преданности. Четыре его роты отказались слушать командиров и примкнули к мятежникам. Ими руководили премьер-майор Рославлев и капитан Ласунский.

Пока остальные полки подтягивались ко дворцу, императрица была вынуждена выйти на балкон, по обычаю предъявить восставшим сына и выслушать их требования. Она была встречена ропотом неприязни, и несколько комьев грязи ударились о стену над её головой.

Разговаривать с толпой Като не стала. Прижала к себе плачущего Павла и увела его с балкона внутрь.

— Где же наши доблестные защитники? — ядовито осведомилась она, проходя мимо Брюсши. — Что-то они не торопятся.

Графиня только развела руками. Она бы и сама хотела знать, когда кончатся крики, беготня и бряцанье оружием.

Между тем положение сторонников государыни оказалось труднее, чем они предполагали.