Море машин, пробки… А какое разнообразие марок… В моем детстве, если на улице появлялась заграничная машина, вокруг нее тут же собиралась толпа. Мужики голодными глазами смотрели на заморское диво, некоторые со знанием дела говорили, сколько цилиндров у этой марки, какая предельная скорость, сколько лошадиных сил и все в таком роде. А сейчас… Вон «бентли», а вон «ягуар», а уж о «мерседесах» и «ауди» говорить нечего! Этих как грязи… И реклама, всюду реклама! Раньше я помню только какие-то жуткие плакаты «Мир. Труд. Май», надписи на крышах: «Народ и партия едины», да дегенеративно прищуренного Ильича у въезда на Комсомольский проспект: «Верной дорогой идете, товарищи!» и почему-то совершенно не к месту вспомнился стишок, который ходил по Москве, когда у Калужской заставы поставили памятник Гагарину: «Москва, ликуй, тебе подарен железный х…, на нем Гагарин». Я спросила у Юры, как теперь называется Комсомольский проспект.
– А так и называется! И Комсомольская площадь тоже. Вообще комсомолу повезло, почти все названия сохранились, и «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», и даже Театр Ленинского комсомола, который, правда, теперь называется одним вполне благозвучным словом «Ленком», и молодежь понятия не имеет, что эта аббревиатура значит, – охотно отвечал мне Юра.
Я подошла к окну гостиной. Оно было занавешено тюлем и выходило на другое крыло этого же нового дома, который Юра назвал «элитным». Так что Москвы за окном я не увидела. Кухня по западной моде была соединена с гостиной, и ее окно выходило туда же. Я пошла в спальню. Ее окно смотрело в переулок, где стояли кирпичные дома, абсолютно ничем не примечательные, и один старый доходный дом, весь в лесах. Скоро и он обновится, приобретет совсем другой вид… Наверное, это хорошо… Но как-то странно… И вдруг я почувствовала смертельную усталость. Время – девятый час, еще совсем светло, абсолютно нестрашно, тем более дом, похоже, хорошо охраняется, но мне стало как-то неуютно. Надо поскорее обжить эту квартиру, купить цветов, что ли… Но все это завтра, завтра! Я молниеносно развесила вещи, приняла душ и юркнула в чужую чистую кровать, впрочем, она оказалась на удивление удобной. Я хотела включить телевизор, но потом раздумала. Додик предупреждал, чтобы я не злоупотребляла телевидением, а то жизнь в Москве покажется мне слишком страшной.
– Ты сначала сама походи по городу, создай себе какой-то его образ, а уж потом смотри телевизор.
Додик уж точно плохого не посоветует. Книг в этом доме практически не было, только два затрепанных детектива в бумажной обложке и стопка глянцевых журналов. Я погасила свет и постаралась уснуть. Что вскоре мне и удалось.
Кинотеатра «Уран» я не обнаружила, а впрочем, кажется, когда я уезжала, его уже не было? Не помню. Зато хорошо помню, как мы с Тоськой Бах бегали туда, когда прогуливали школу… Интересно, а «Форум» еще существует? Вот и бывшая Колхозная площадь, ныне Сухаревская. Справа какие-то палатки, круглое здание с рекламой японской закусочной. С ума сойти… Слева совсем новое здание торгового центра и отреставрированная церковь… Я уже заметила, что раньше церкви как-то стыдливо прятались, теперь же они, наоборот, как будто выставлялись напоказ… И на той стороне Садового кольца снесены многие домики. В одном из них был комиссионный магазин, где я купила себе первые туфли на высоких каблуках. Как сейчас их помню, черные замшевые лодочки с маленькой кожаной пупочкой… Как я была счастлива! Туфли были почти новые. Я решила немного отклониться от маршрута, чтобы посмотреть, существует ли «Форум» и гомеопатическая аптека рядом с ним. Я часто ездила туда за лекарствами для мамы. |