А Иволга уже разъясняла задачу.

– Видишь, здесь уже нанесены основные места расположения дружков, вот БМП у них есть одна, четыре гаубицы. То есть с беспилотников мы всю информацию сняли. Но вот чего мы не можем понять, – она ткнула в центр карты, где виднелся ровный черный квадрат, размером как четыре здания примерно, – что вот это такое. Там может быть все, что угодно, а единственная возможность это узнать – сходить и посмотреть глазами.

В самом деле, подумала я, что-то странное. Может, это низкая крыша такая, типа гаража, а под ней, например, убойная техника. То есть лучше бы заранее выяснить, что это такое.

– Заодно проведешь осмотр на местности. На что обращать внимание? Где у них расположены казармы с бойцами, а где – жилые дома, хотя скорее всего, у них разницы нет. Очень важны проходы между домами, где заборы легко проходимые, где нет. Орудия, БМП, укрытия. Думаю, ты понимаешь, что нужно смотреть. И вот что. Пойдете ночью, по нашим данным, охрана у них ночью слабая, они пьяные или спят, так что шансов значительно больше. Все оборудование получите, шлемы с тепловизорами.

Я слушала ее, кивала. С одной стороны, ничего особенного, да и снаряжение нам хорошее дадут, может, даже «Ратники». С другой – внутри у меня сидел какой-то мерзкий гном и вопил изо всех сил «ты что, с ума сошла?!» По правде сказать, на самом деле страшно. Убьют-то ладно, все под богом ходим, но если поймают? Конечно, дружина Горбатого – это не лесники, они заживо жрать или запекать по кусочкам не будут. Но ведь они поймут, что я из ГСО, а если не успею или постремаюсь заранее себя прикончить? В общем, мало хорошего. Не на еду – а так по кусочкам разрежут. Честно говоря, вот прямо совсем никуда идти не хочется. Только жизнь стала налаживаться. Даже надежда какая-то появилась перезимовать с Даной. И что с Даной тогда будет, если меня убьют?

Ничего этого я, конечно, не сказала. Ответила бодро, что мол, есть, этой ночью выходим, и повернулась уже, чтобы идти. Ворон меня окликнул.

– Маус!

Я повернулась. Он на меня смотрел как-то странно. Сердце екнуло – он что, думает, что я уже покойник?

Да нет, не на смерть ведь они меня отправляют, наоборот, надо обязательно выжить, иначе смысла никакого нет в разведке.

– Ты поаккуратнее там, ладно?

– Есть поаккуратнее, товарищ командир.

Дану я пугать не стала. Просто сказала:

– Вот что, давно хочу тебе это… Со мной может всякое случиться. Ну с твоей матерью же случилось.

Глаза Даны расширились, и я пожалела, что так сказала. Ведь это самый большой ее страх до сих пор: каждый раз, когда я ухожу, она боится, что не приду больше. Потому что опыт такой есть. Но что делать? Я и вправду могу не вернуться. Дети, как правило, мрут, если с опекунами такое случилось. Но мрут, потому что не знают, что делать.

– Если я пару дней не вернусь – иди в приют. Знаешь, где Завод? Вот рядом с ним, со стороны проспекта, как подходишь. Там спросишь, тебе скажет кто-нибудь или отведет.

– Я не хочу в приют, – скривилась Дана. Оно и понятно, кто туда хочет? Приют у нас всего года три как существует, организовали его какие-то дамы, которые сами в Новограде живут. Работают две или три воспитки. Порядочки у них, конечно, те еще.