Раньше Дождево было районом элитных коттеджей. Эти особняки сохранились – двух-трехэтажные кирпичные здания, когда-то кокетливо разукрашенные, теперь старые, с отбитыми финтифлюшками, но относительно целые. Вокруг коттеджей были посажены огородики – жены, видно, стараются, да и рабы у них есть. Заборы все глухие, попадались и кирпичные стены – пробить нельзя, но взобраться, да еще в экзике, довольно легко. Были железные заборы. И у всех – по два ряда колючки наверху. Я предусмотрительно надела изоперчатки, и правильно – кое-где по колючке был пропущен ток.

Мы работали молча. Каждый двор, конечно, не осмотришь, но у самых крупных выборочно я карабкалась на забор, быстро осматривала дворы, фоткала. Пару раз во дворе мелькали чьи-то фигуры. Один раз нас облаяла крупная собака. Везде в коттеджах светилось тусклое электричество, жили бандюки неплохо. Я спрыгивала с забора, наносила сведения на планшет, отправляла сообщение. Чума охраняла меня снизу, с автоматом наперевес.

Далее снова пошли «казармы», но поменьше – там дружки рангом пониже жили как в общаге. Заборы исчезли, можно даже подкрадываться к окнам и заглядывать. В несколько домов я заглянула. Электричества не было, но и тепловизор был не нужен – в комнатах топили печки, горели свечи. Я вытягивала гибкий визор и подносила к окну. Зрелище чужой жизни завораживало бы, если бы не было так страшно. Дружки ели что-то, пили самогон из разнокалиберных бутылей, сидели в обнимку с женщинами. Женщины все были зашуганные в той или иной степени, даже те, что пьяные сидели и веселились с бандюками. Кое-где народ спал, где-то резались в карты, в шахматы или даже игры на планшетах. В одной из комнат мне попалась разборка – двое стояли друг против друга с ножами, остальные подначивали их. Оружейные мне не встретились, но в комнатах оружие было свалено или спрятано беспорядочно. Обычное в общем, как у нас, то АК, то «22-е», были и ручные пулеметы, конечно, и РПГ, и всякое другое. Пару раз – прикрепленные к стене «Ратники» с экзиками. Это была невероятно увлекательная работа, вот только острый интерес к происходящему то и дело сменялся острейшим же нечеловеческим ужасом – стоило Чуме издать звук или мне казалось, что в комнате кто-то заметил меня. Сразу холодный пот бежал по спине, и сердце колотилось. Я спрыгивала с окна, приходила в себя – и наносила очередные сведения на планшет.

Однажды все же случилось – Чума негромко произнесла «бойся!», я спрыгнула на землю, и увидела двоих дружков. Пьяные, они едва держались на ногах. Вышли, похоже, до ветру.

– О… это че… —начал один из них, выпялив глаза в нашу сторону.

– Берем! – произнесла я негромко, и мы с Чумой, выхватывая ножи, одновременно скакнули вперед. Один прыжок – два метра, второй, и вот мой усиленный железом кулак уже обрушился на голову противника. Правой рукой я одновременно всадила нож между ребер падающего пьянчужки, без всякого труда, экзик все сделал за меня. Чума тем временем прикончила второго. Я взглянула на ее лицо, белое в темноте, и меня передернуло – лицо было забрызгано кровью, кровь на губах, и при этом Чума как-то судорожно, с наслаждением улыбалась.

Я махнула рукой – «дальше». Все было хорошо, почти никакого шума. Но теперь надо поторапливаться, уходить с этой улицы как можно скорее. Вскоре пьяных могут найти. Еще один дом… и следующий… Я подтянула к окну высокий камень, вскочила на него, вытянула визор… О боже! Там целая толпа насиловала какую-то девчонку, та на полу почти не трепыхалась уже, виднелось голое тело и кровь, а бандюки сменяли друг друга с довольным гоготом.